— И как же именно?
Она тряхнула головой, но улыбка уже играла у нее на губах.
— Хватило трех морковок и одного поцелуя.
— А я могу присоединиться к договору?
Что-то растаяло у нее внутри.
— Только если пообещаешь не проболтаться.
— Согласен.
Она очень старалась, но слова отказывались сходить с губ. Вместо того чтобы сказать: «Я влюбляюсь в тебя», она лишь произнесла невыразительным голосом:
— Мне понравилась музыка.
Дэн опять погладил Ранкона. Из плеера лилась любовная песня, напоенная мужественной и резко выраженной чувственностью.
— Танцуешь? — спросил Дэн.
Ее пальцы крепче стиснули щетку.
— Ранкон или я?
Он вскинул голову так, что у нее замерло сердце.
— Ты, Ангел.
— Ты хочешь сказать — с партнерами?
— Именно это я и хочу сказать.
Он вынул щетку из ее руки и бросил в ящик с инструментами, после чего его рука змеей обвила талию Ангела. Она же робко накрыла его ладонь своей, а другую руку опустила ему на плечо.
Дэн медленно повел ее в такт музыке. Бесподобный танцор. Он прижал ее к себе уверенным движением, притягивая все ближе — по мере того, как певец наполнял чувством мелодию. Она соприкоснулось с ним, ее груди, затвердевшие, ноющие, притронулись к его торсу, и в его глазах зажегся голод, который ей так хотелось утолить.
И вдруг перед ней встал образ другой танцующей пары. Она испытала смертельное желание получить то, что было у них, ощутить то, что было ведомо тем двоим.
Она отогнала образ прочь и улыбнулась Дэну.
— Думаю, что танцую. Его улыбка была жесткой.
— Ангел… — Что?
— Завтра с утра я еду в город.
Ее пронзило чувство заброшенности.
— Зачем?
— Чтобы навести кое-какие справки, установить принадлежность номерных знаков и поболтать с одним знакомым из ФБР.
Внезапное обрушившееся на нее одиночество в одно мгновение привело ее в отчаяние.
— И ты отправишься один?
— Я быстро обернусь.
Она кивнула. Замерла, отстранилась.
— Ангел, здесь безопаснее, — решительно пояснил Дэн.
— Для меня или для тебя?
— Только не начинай снова…
— Все началось. И продолжается уже несколько дней.
Его лицо окаменело.
— Тут ты попала в точку.
Она выпрямилась, указывая на него пальцем:
— Я права. Знаешь, что я тебе еще скажу? Ты не доверяешь себе в том, что касается меня.
— И это точно, — с горечью бросил он.
Долгую минуту они смотрели друг на друга. Кипящая кровь бушевала в жилах обоих. Что ей теперь сказать? Как она станет сражаться за него, если он готов потерпеть поражение?
Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой — прошлой ночью отдохнуть не удалось.
— Пойду приму душ и лягу, — спокойно проговорила она и, не глядя больше в его сторону, повернулась на каблуках и вышла из конюшни.