— Мне казалось, ты согласился вытереть посуду.
— Мне всегда лучше давался водный спорт.
Он подвел ее руку к губке, они вместе ее выжали и провели шершавой поверхностью по тарелке.
Губы Дэна коснулись шеи Ангела и принялись целовать. Зубами он слегка прикусывал ее кожу.
Она задохнулась.
— Ты мне нравишься, — зашептал он ей в самое ухо. — Я устал делать вид, что ты мне не нужна. Мне надоело изобретать предлоги и отступать, когда становится чересчур жарко и мучительно. Ангел, скажи, что ты хочешь меня. Скажи, что мне можно тебя трогать.
— Можно. Можно.
Лишившись способности дышать, она стояла перед ним на подгибающихся ногах, в голове царил сумбур. Слишком много ей еще нужно ему сказать. Хотя она уже сказала ему, что ни один человек не прикасался к ней, как он… сердцем и телом.
Но она не успела произнести ни слова, потому что его ладони уже лежали на ее животе, горячие и мокрые. Все мысли испарились без следа, когда он сжал ее тело, смял рубашку и мыльная пена начала стекать по коже.
Дыхание у нее сделалось прерывистым, когда он нашел ее груди под лифчиком и стиснул их, отчего соски затвердели и ткнулись в пальцы.
— Дэн, я хочу… — начала она, желая произнести главные слова. Желая, чтобы он знал, насколько пробудил ее.
Он придвинулся еще ближе, и она нижней частью спины ощутила твердость его тела.
— Говори, Ангел, скажи мне, чего хочешь.
Пока он поднимал на ней лифчик, она делала усилия, чтобы совладать с голосом. А потом он опять стиснул в ладонях ее груди, нежно покрутил мокрыми пальцами соски.
— Тебе нравится?
— Да.
Это слово вышло у нее похожим на всхлип. Голова ее откинулась назад, упала ему на плечо, а влажные руки опустились. Дэн повернул голову так, чтобы заглянуть ей в глаза, продолжая массировать затвердевшие соски.
Что-то происходило у нее глубоко внутри, какое-то отчаянное биение, которое оказалось для нее настолько новым, что почти пугало ее. И тогда Дэн, будто узнав об этом, провел рукой по ее животу, все ниже, ниже, проникая под мягкие хлопчатобумажные трусики, нащупывая ту точку ее тела, которая прежде не напоминала о себе.
— Славные шорты, — бормотал он.
— Твои.
— Я знаю.
— Мне показалось, ты не рассердишься.
— Нет. — Когда он ласкал ее влажную, горячую кожу, из его горла вырвался низкий, прерывающийся звук, и губы, которые оказались точно над ее губами, прошептали: — Хочу войти в тебя.
Повинуясь инстинкту, Ангел подалась вперед. Это жажда потянула ее. И пусть это безрассудство. Она опустила ладонь на его руку и плотнее прижала его пальцы.
— Здесь?
Отрывистый, грубый голос: