— Пещера Бэтмена? — так я окрестил служебную пристройку на заднем дворе княжеской резиденции, исполнявшей одновременно две функции: казармы дружины быстрого реагирования и арсенала. Последний находился под землей и действительно имел сходство с логовом киношного борца с преступностью. Так что впервые попав под каменные своды, я дал арсеналу новое имя. И даже объяснил его значение Евсееву.
— Угу, — чуть устало вздохнул воевода. Чуть манерно закатил глаза, посмотрите, мол, с кем приходиться работать. Юмора про Бэтмена, кстати, он так и не понял, приняв супергероя за дикого и необученного берсерка.
Несмотря на то, что в армии мне довелось отслужить положенные два года, к военщине я сохранил отношение трепетное и несколько романтизированное. Меня завораживали все эти скрытые от гражданских правила, традиции, обряды, которыми была полна жизнь людей в форме. Она казалась исполненной особого смысла, в отличие от зачастую глупого копошения гражданских. Конечно же, я не был идиотом, который выдает желаемое за действительное и прекрасно понимал, что за нарядной формой и строевым шагом прячется много неприглядного.
Но я очень любил оружие. Просто-таки млел от его вида. Холодного или огнестрельного — неважно. Разнообразные смертоносные игрушки для больших мальчиков приводили меня в восторг и вызывали жажду обладания хоть чем-то подобным. Не будь я таким ленивым, ещё бы дома обзавёлся охотничьим билетом и, как следствие, сейфом с какой-нибудь стреляющей железякой. Выезжал бы раз в полгода за город побахать по банкам... Не сложилось. Так, пара коллекционных ножей-новоделов, и всё.
Зато я был весьма начитан и по праву считал себя экспертом в области стрелкового и колюще-режуще-дробящего оружия. В браузере на ноутбуке даже имелась отдельная папка с закладками, ведущими на страницы милитаристских форумов, где подобные мне теоретики вели свои невидимые большому миру войны. Кровавые, безжалостные, на которых слыхом не слыхивали о Женевских конвенциях и понятиях вроде «некомбатант».
При этом из настоящего «калаша» во время службы я стрелял три раза и не помню, что отметился хоть какими-то результатами. Мы, как ни больно это признавать — те, кто мы есть. Я вот, например, лодырь с прекрасно развитыми коммуникативными навыками, а если проще — хорошо подвешенным языком. Умеющий верить в собственное враньё, что делает его особенно убедительным. И у меня нет упорства и последовательности для овладения наукой стрельбы или боевыми искусствами.
Что там говорить, если бы не угроза собственной шкуре, я и магию, уже присутствующую по умолчанию в этом теле, не смог бы осилить. И развить, кабы дядя Ваня не взялся за меня с воодушевлением, несвойственным обычно человеку столь почтенного возраста.