Мой возросший аппетит объяснялся активным образом жизни. Это раньше я просиживал зад в офисном кресле и пялился в монитор компьютера или экран смартфона. Здешний мой день был расписан если не по минутам, то по часам. Тренировка, теория магии, практические занятия по овладению даром, изучение истории мира, знакомство с его сегодняшними реалиями.
К завтраку обязательно прилагались разговоры: долгие, неспешные и обстоятельные. Князь Поярков интересовался моими успехами в овладении даром, выспрашивал про мою родную параллель и без утайки рассказывал о состоянии дел в здешней. После чего становилось понятно насколько ущербны и неполны были мои знания, почерпнутые в общественной библиотеке месяц назад.
Например, политический расклад в Конфедерации Русских Княжеств был не таким простым, как мне представлялось в начале. То есть да, каждое из них являлось суверенным государством со своими законами и правилами — это я понял верно. И да, Московское княжество стремилось к доминированию на данном поле — тут я тоже не ошибся. Но, и об этом учебники не писали, территория, аналогичная России в моём мире, была вовсе не такой лоскутной, как мне представлялось ранее.
Игроками на внешнеполитической арене выступали не княжества, а союзы. Точнее не так. Формально эти карликовые страны были самостоятельными субъектами международного права: кто-то больше, кто-то меньше, но это уже детали. Каждое княжество имело голос в Думной палате — органе скорее совещательном, чем реально что-то решающем. И состояло во фракции. Или союзе. Не провозглашенном на бумаге, но вполне комфортно существующем в устных договоренностях. И вот союзы-то и властвовали во внешней политике.
Всего их было четыре. Дальневосточный Триумвират, состоящий из трёх княжеств: Благовещенского, Хабаровского и Поморского, определял правила игры от Сахалина до Сибири. Москва единолично рулила почти всей центрально-европейской частью, так же упираясь восточными границами своих владений, точнее границами Пермского княжества, в Сибирь. Которой управлял союз четырёх князей: Тюменского, Самаровского (располагавшегося там, где у меня дома стоял Ханты-Мансийск), Енисейского и Забайкальского, подмявших под себя князьков помельче. Земли южные, все эти Краснодары и Ростовы, были под властью Восточного союза.
Такая вот получилась Россия. Жившая, большей частью времени, мирно и дружно, то есть без открытых военных столкновений, но весьма увлечённо резавшаяся в политические шахматы. Жертвой одной из комбинаций я и стал, когда москвичи вознамерились приобрести активы на землях Благовещенского княжества. И которая отнюдь не закончилась щелчком по носу Нарышкину и Бестужеву после того, как предательство моего двойника вскрылось. Просто перешло в иную фазу — теперь мой князь хотел нанести ответный удар и вырвать из влияния Москвы Пермь. О чём мы сегодня и беседовали под чаёк с круассанами.