Разноязыкая советская литература была проспиртована насквозь. Не хочу перемывать косточки уважаемым людям, но не только я один помню пьяных классиков украинской поэзии Сосюру и Воронька или то, как ползал по тротуару киевский поэт, всяческий лауреат Микола Нагнибида, которого в быту называли «Нагни бидон», а выпивох помельче и вспоминать не хочется. Максим Горький, которому как-то пожаловались на массовое пьянство мастеров слова, пробасил в ответ одну из своих знаменитых формул: «Пьяниц не люблю, непьющим — не доверяю». Ресторан Дома литераторов давно стал одним из самых престижных мест для выпивки в Москве; всегда пьяненького поэта Михаила Светлова показывали там, как местную достопримечательность, а он провозглашал, подняв стакан с коктейлем: «Утопающий хватается за соломинку!» Кафе «Эней» в украинском Союзе писателей молодо, но и оно помнит заплетающиеся голоса самых знаменитых киевских поэтов. На заре своей литературной карьеры я много работал и поэтому выпивал нечасто, что сразу же вызывало подозрения и в моем национальном происхождении, и в поэтическом будущем. Максим Рыльский, автор первой доброй, благословляющей статьи обо мне, однажды грустно заметил: «Що ж воно напише, як воно ж нічого не п’є?!», а Андрий Малышко, которого я в 60-х годах прошлого века, уже заканчивая медицинскую практику, дважды лечил от инфарктов, возникавших после его запоев, в перерывах между капельницами поучающе рассказывал мне о вдохновительной роли выпивки в родимой литературе. И вправду, пьянство не принадлежало к числу самых наказуемых советских грехов; каждый из нас может вспомнить случаи, когда ему приходилось пить немыслимые жидкости в неимоверных условиях, не жалея о результате. Со временем научился выпивать и я — как же иначе?
Лет тридцать назад мы с замечательным кавказцем, поэтом Кайсыном Кулиевым, были приглашены на поэтический фестиваль в македонский город Струга. Съехалось много народа со всего света, и очереди на выступление надо было ожидать часами. Мы с Кайсыном заскучали и зашли в соседствующее с театром кафе, где заказали кувшин вина. Минут через пять кто-то громко объявил, что в кафе выпивают «русские», хоть Кулиев балкарец, а я украинец. Тут же появились бутылки с местной виноградной водкой и новые собеседники. Почти не понимая друг друга, мы долго и горячо спорили, что-то уточняли и доказывали. За полночь выяснилось, что поэтический фестиваль закрылся, нас с Кайсыном вызывали на сцену несколько раз, но не нашли. «Славянская пьяная беседа! — возгласили наши македонские знакомцы, разводя руками. — Ни о чем, но шумно и долго…»