В общем, река времени очень разнообразна. Конечно, в верхних слоях такого потока должно быть чище всего, хотя это все теория, не подтверждаемая историческим опытом. Грязнее всего вроде бы должна стать противоположная часть течения, низы реки времени, ее дно (Горький так и назвал свою пьесу о тех, кто «выпал в осадок», — «На дне»). Но и здесь нет постоянства. Более того, случаются такие водовороты истории, когда вся муть со дна всплывает наверх, а верхние слои погружаются в холодную глубину.
Итак, в 2004 году кроме личных (в том числе августовского восьмидесятилетия замечательного украинского прозаика Павла Загребельного) можно отметить сразу три юбилея с государственным привкусом, поскольку пожила Украина при гетманской власти, при царской и при советской. Опыта — як в Сірка блох. Ну и что? Тем более что в конце XX века советская власть закончилась и началась другая, вроде бы непохожая на предыдущие.
Каждый поворот колеса фортуны, каждая смена властей в любом государстве безжалостно перемешивает слои населения. Каждое державное переустройство перевешивает иконостасы по своему выбору, и Украина, пройдя за четверть тысячелетия сквозь гетманщину, самодержавие и советскую власть, так нагляделась на святых и мучеников несовместимых религий, что иногда начинает их путать. В общем, какую из тем, предложенных юбилеями, ни тронь — везде есть о чем задуматься. «Современность мнима, история — реальна», — писал Лев Гумилев.
…Помню, как бурно праздновали в Киеве трехсотлетие Переяславской рады. Я маршировал по Крещатику в составе сводной студенческой колонны и вместе с другими размахивал бумажным цветком. Где-то вверху, на трибуне, поднятой к небесам, стояли тогдашние украинские вожди и махали точно такими же, как у меня, цветочками, всячески изображая свою близость к народу. Хотя каждый из нас понимал, что вожди существуют отдельно, в своем особом слое, откуда благосклонно способствуют нашему дальнейшему процветанию в рамках руководимого ими государства.
Власть — это господство одних людей над другими. Иерархии, сортировка членов одного общества были всегда, начиная с самых древних времен, когда иерархия определялась размерами кулака и физической силой, дающей преимущество над соседями в борьбе за теплое место у костра. Сегодня власть начинается с политического владычества; в достижении своих целей государства не брезгуют ничем, есть у них для этого армия, полиция (в том числе тайная), суд и много чего еще. Государства, при всем их разнообразии, всегда стремились выделить своих властителей и рассортировать подданных, и лупят их при этой сортировке бичом из бегемотовой шкуры или современной полицейской дубинкой — решающего значения не имеет. Еще за несколько столетий до нашей эры древнегреческий философ Аристотель уже понял, что во все времена были, есть и будут лишь три типа государственной власти: монархия, аристократия и демократия, то есть власть одного, власть немногих и власть большинства. Но Аристотель же предупредил, что эти три типа власти легко скатываются в извращения: монархия — в тиранию (жестокое бесконтрольное владычество), аристократия — в олигархию (власть узкой группы политиков-толстосумов), а демократия — в охлократию (то есть власть толпы). Учитель Аристотеля Платон уточнял, что, каким бы ни было государство, всякий раз состоит оно из тех же трех сообществ: элита, стража и рабы