Ей показалось, что Иван на секундочку растерялся. Она знала его таким. Нерешительным, стеснительным, чуточку старомодным…
— Я хотел узнать… У тебя не начались еще месячные?
— Нет, Ванечка… Все хорошо. — Люся снова улыбнулась, закидывая парню руки на шею. Почему-то она решила, будто Ваня задумал помириться с ней в постели, а теперь переживает, что им может что-то помешать. Поэтому вопрос Ивана её нисколько не смутил.
— Ты же мне скажешь, если у тебя будет задержка?
Иван аккуратно снял Люсины руки со своих плеч и, придерживая их у ее бедер (словно боялся, что она вновь на него накинется!), не мигая, уставился на женщину.
— Задержка?
— Да. Мы дважды не предохранялись. И, несмотря на то, что у нас не сложилось, я не хотел бы, чтобы ты, в случае чего, принимала решение относительно судьбы нашего ребенка самостоятельно.
— Самостоятельно? — как попугай, повторила Люся, не в силах поверить, что вот этот жесткий, неулыбчивый мужчина и есть ее Ванечка.
— Да. Я категорически против аборта. Если… если ты по какой-то причине не захочешь воспитывать моего ребенка, я его с радостью заберу себе. Только роди.
— Эй… Я не собираюсь отказываться от своего ребенка или делать аборт! — запротестовала Люся. Ей было до жути обидно, что он вообще мог подумать о ней такое, но она не дала своей обиде взять верх.
В конце концов, ведь из-за нее они пришли в эту точку! Если бы не её тараканы, этого разговора не было бы! Просто не могло быть…
— Это хорошо, — кивнул Иван, все также буравя Люсю взглядом полночных глаз. — Тогда… Я пойду.
— Я думала, ты пришел помириться… — прошептала она.
Иван покачал головой.
— Я, конечно, наивный парень… Но, все же, не глупый. На одни и те же грабли дважды не наступаю…
Ты позвони мне, как только все решится, хорошо?
У Люси было ощущение, будто ее ударили. Выбили из груди кислород, лишив возможности дышать.
Она вздрогнула, хотя звук захлопнувшейся за Иваном двери был совсем тихим, обхватила себя руками, съежившись в комок. Планируя свое примирение с Иваном, она совершила огромную… непоправимую ошибку. Люся забыла, что он не дает вторых шансов женщинам. Больше не дает…
Первым делом Люся поспешила избавиться от макияжа, который в сложившихся обстоятельствах выглядел довольно жалко и даже гротескно. Как клоунской грим… Как издевка, высмеивающая её глупость. Люся подошла к зеркалу и уставилась на свои размытые от слез очертания. Смочила в жидкости для снятия макияжа ватный диск, провела им по правому глазу, размазывая черную тушь по щеке.
Неудачница… Какая же ты неудачница, Люся Борщева! Никогда тебе в жизни не везло, а когда судьба, наконец, сжалилась, ты сама все профукала. Собственными руками разрушила счастье, которое было так близко. Плачь, Люся, плачь… Только это и остается. Только слезы и пустота…