— Иван Черный… Посмотрите, пожалуйста… Поступал? — задыхаясь и размазывая слезы по лицу, поинтересовалась Люся, врываясь в приемный покой.
— Со стройки?
— Да, он!
— А вы, кто, позвольте…
— Жена! — ни капли не стесняясь, соврала Люся. — Так что с ним? Где мне его искать?!
— Тише-тише… Вы присядьте. Ничего непоправимого не случилось. Перелом открытый у вашего мужа. Операция уже заканчивается… Ну, и так, по мелочи. Руку сломал, да ушибы. Руку, кстати, без осложнений… Так что, не переживайте. Жив, и скоро будет здоров ваш муженек…
Люся уткнулась лицом в подрагивающие ладони. Чувства переполняли, и ей не то, что плакать хотелось… Выть! Но нельзя было… Рано еще. Возможно, потом… Когда удостоверится, что с Ванечкой все хорошо. И когда расквитается со всеми его обидчиками!
— Как травму оформили? — спросила она, шмыгнув носом.
Сердечности в тоне медсестры резко поубавилось. Ну и пусть думает, что Люся из меркантильных интересов спрашивает! Ей все равно. Главное, чтобы все оформили по закону. А то знает она, как производственную травму обычно замять пытаются. А тут еще криминал…
— Как производственную. Парня в робе привезли. А у нас заведующий бескомпромиссный.
Боже, храни бескомпромиссных заведующих!
— Хорошо. Где я могу подождать результатов операции?
— Вообще-то не положено, он в реанимацию будет переведен, а там строгие правила.
— В реанимацию? — паника вновь прокатилась по Люсиному телу.
— Да вы не переживайте. Это порядок такой. После операции всех в реанимацию поначалу помещают… Это мера перестраховки, не более.
Дыхание возобновилось, и кровь вновь заструилась по венам. Перестраховка… Иван вне опасности…
Спасибо, спасибо, спасибо.
— А можно я хотя бы возле реанимации посижу? Я не могу без него, понимаете? Ничего не могу… Не живу почти, — вдруг прорвало Люсю. Ей нужно было хоть кому-то рассказать о собственных чувствах.
Если ему не могла… Как будто бы, если о них узнают, это хоть что-то решит.
— Ох, да не плачьте вы, милочка, — смягчилась медсестра, — увидите своего ненаглядного. Вот, надевайте халатик, бахилы…
— Спасибо… Спасибо большое вам!
В голове гудело, и ужасно хотелось пить. Так сильно хотелось, что даже иступленную боль по всему телу не сразу почувствовал. Облизал пересохшие, истрескавшиеся губы и застонал.
— Ваня… Ванечка…
Люся… Опять снится? Нет, вот же… руки ее ласковые. И запах… Он ни с чем его не перепутает.
— Как ты, хороший мой? Ванечка…
И целует… ну, точно, она.
— Хорошо…
Черт, почему его голос такой странный? Что, мать его, вообще происходит? Иван приподнялся немного, но тут же без сил упал на подушку.