Не отвечая, Ганга присела на берегу и набрала в сосуд воды. Она не могла говорить от переполнявших ее чувств и поэтому запела. Высоко подняв блестящий на солнце серебряный кувшинчик, с которого ветер срывал ледяные сверкающие капли, Ганга закружилась в танце. И весь мир завертелся вокруг нее, захваченный вихрем разноцветной юбки.
Юноша не сводил глаз с потрясающего зрелища, а звонкий мелодичный голос заворожил его:
С красотою гор ничего нельзя сравнить,
Круглый год здесь лежат снега.
Мой любимый, ты боишься холода,
А я страшусь лишь одного —
Как бы не замерзла твоя любовь ко мне!
Юноша никогда не видел такого прекрасного танца. Как жаль, что он является единственным зрителем… Нет! Ведь все это лишь для него одного! Но как хочется остановить это мгновение, запечатлеть навечно!
И тут юноша вспомнил про «Полароид». Он схватился за него и принялся лихорадочно нажимать кнопку. Как только очередная фотография выползала из аппарата, он прятал ее в карман, не дожидаясь, когда появится изображение, и снова фотографировал Гангу.
Вскоре и он был захвачен танцем. Отложив «Полароид», Нарендер вскочил на огромный камень и запел:
Холод не помеха нашей любви,
Зачем бояться стужи.
Взгляни вокруг!
Долины убраны цветами,
И мне вдруг показалось,
Что настал день нашей свадьбы!
Эти слова так поразили Гангу, что она остановилась, словно пораженная молнией. Свадьба! Об этом можно было только мечтать.
Девушка вдруг стала очень серьезной и даже печальной. Слишком уже все хорошо, а в жизни так не бывает.
Нарендер заметил перемену, происшедшую с жизнерадостной танцовщицей. Он хотел было заговорить с ней, но девушка уклонилась от волнующей ее темы и перевела разговор на другое:
— Скажи мне, господин. Я слышала, что Ганг и в Калькутте течет. Почему же твоя бабушка решила набрать воду именно здесь? Не все ли равно?
— Наверное, она чувствовала, что я встречу живой образ Ганга, который увезу с собой.
Девушка улыбнулась, а он, захваченный внезапно нахлынувшими чувствами, заговорил громко, взволнованно:
— Когда бабушка просила меня привезти священную воду, она имела в виду ту веру, которая, став струей, течет в Ганге и, разделившись на капли, попадает в сердце каждого. Такая капля — сама любовь! — он приблизился к девушке, заглянул в ее глаза. — Окунувшись в глубину этой любви, ты будешь счастлива всю жизнь!
— Значит, ты так понимаешь веру в священную реку? Так увози с собой свою Гангу!
С этими словами она протянула ему серебряный сосуд, а в ее глазах он прочел, что девушка отдает ему нечто большее, чем священную воду.