Первая попытка пользы не принесла. Хотя Мамет повеселел, ибо уверял, что он нащупал уже ремень от берданки. Значит, и патроны тут же…
Только чтобы дыхания хватило!
Иван Кривых ободрился. Уж коли татарчук нырнул и следы добра нащупал, так он-то чо же? Али не он, бывало, Иркут по три раза переплывал! Оно правда, вода у него в ухе, а потому он давно уж не «окунался»… Но для такого случая попробует… А ну!..
Вылез. Отдувается. Совсем было ухватился за какой-то ящик, да больно уж дух сперло в грудях! Нуко-ся, ты, Мамет… Снова!
Сделав большие глаза и энергично надув щеки, татарин «щучкой» нырнул прямо с берега…
…И по мере того, как шло время, а Мамет наверх не показывался, чувствовал костеневший от ужаса Иван, что какая-то свинцовая, дышать мешающая сила постепенно хватает его за глотку и за сердце…
А Мамета все не было… И наступила тишина, полная значительной жути.
Иван Кривых задумчиво покачал головой. Потрогал вашгерд, косо на камнях поставленный. Поднял с земли после выбора долгого камешек плоский. Размахнулся и, вкось по воде пустив, семь «блинов» сделал подряд.
И вдруг противно захихикал. И сам свое хихиканье услышав остатками сознания, от ужаса побелел и, рот зажав, опрометью в тайгу переплетенную кинулся.
Долго еще, дня три, коли не более, около места, где Маметка утоп, кусты трещали осторожно и кто-то жутко- бессмысленно посмеивался, из-за кустов подмигивая глазами побелевшими. И опять в кусты, как зверь, прятался.
А потом стихло все.
И по-прежнему, глупо и бесцельно, торчали на далеком от «жилья» берегу золотопромывные «причиндалы».
Андрей Солнечный
ТАЕЖНЫЕ ЧАРЫ
Ссыльнопоселенец Тихон Горбунов, по прозвищу Волк, препровождался в Енисейск, где ему предстояло судиться за ограбление церкви в селе Назимове, в котором он проживал с самого начала своей ссылки — лет 12 или 15. На второй день после отъезда из Назимова вдруг разгулялась непогода: отчаянный южный ветер «верховна» — летел встречу лодки, а река как-то сразу вспухла и запестрела белыми барашками.
Старая, но стойкая лодка в течение нескольких часов выдерживала бешеные атаки волн, и только к вечеру выбившиеся из сил гребцы пристали к берегу и, — хотя до ближайшего «станка» (деревня) оставалось всего верст 5, — решили заночевать на берегу под прикрытием вытащенной и полуопруженной лодки.
Ночью, когда утомленные гребцы и конвоиры Волка — старый назимовский урядник и пьяный стражник, — заснули, убаюканные однообразным пением волн и шумом тайги — старый бродяга вдруг, среди ночи, сам не отдавая отчета, в своих действиях, а словно поддаваясь какому-то неведомому властному призыву, — поднялся и пошел в лес.