— 700 фунтов стерлингов с лишним, — небрежно произнес он, пряча пояс во внутренний карман своей охотничьей куртки. — Скажите, теперь вам, вероятно, ясен смысл моего маленького опыта?
Я собирался ему ответить, но гнев и боль лишили меня возможности говорить.
— Я искренне сожалею, что пришлось это сделать, — вежливо прибавил мошенник, — чистосердечно сожалею, но, как вы знаете, для нужды закон не писан. Как это ни странно, но мысль эта пришла мне в голову как раз перед отъездом из Гонконга. Будучи новичком в таких делах, я даже сомневался в успехе, но сам дьявол, вероятно, взялся помочь мне и прислал нас сюда. Самое подходящее место для таких штук, не правда ли? Тем не менее, меня очень огорчает необходимость лишить нас всех этих денег — потому что, право, вы мне нравитесь.
— Должен сказать, что у вас довольно странный способ выражать свои симпатии, — прошептал я, делая безумное, но напрасное усилие, чтобы освободиться. — Пустите меня, негодяй, или…
— Вы были премилым спутником (не старайтесь вырваться, мой дорогой, это совершенно напрасно), и я всегда сохраню самое приятное воспоминание о нашем совместном путешествии, — говорил барон. — По возвращении в Европу вы увидите, что за исключением этой маленькой проделки, я вас ни в чем не обманул. Весь Берлин подтвердит вам, что 1 ½ года тому назад Карл фон Блитцен был самым популярным человеком в полку и его принимали в лучшем обществе. Затем, в один прекрасный день, после маленькой «неудачи» в картах, — «небольшая ошибка» относительно подписи друга, — обычное течение его жизни внезапно изменилось, и Блитцен делается гораздо популярнее в полиции, чем у принцев. Как много забавного на белом свете! Вы, может быть, заметили, на какой дружеской ноге я был с офицерами нашего флагманского корабля? Может быть, на мое счастье, эти офицеры, прослужив три года в Китае, ничего не слыхали обо мне? Да и скандальные истории в Германии не распространяются чересчур быстро.
— Скандальная история — слишком мягкое название для грабежа, — заметил я саркастически.
— Мой дорогой Сабуров, — возразил немец. — Я не вижу ни малейшей необходимости затрагивать личностей. Я выиграл игру и хочу быть великодушным. Возвращаю вам 200 фунтов стерлингов, чтобы вы окончательно не сели на мель, но делаю я это только при одном условии: дайте мне честное слово не посылать по моим пятам полицию, по крайней мере, с неделю. Если вы мне откажете в этом, то я оставлю себе эти 200 фунтов стерлингов, застрелю нас этим ружьем, которое стоит тут в углу и возвращусь в Гонконг с печальным, но подробным отчетом о вашем самоубийстве.