Где он?
Она поторопилась и дошла до высокого холма, вплотную примыкающего к сплошной стене скал с целым городом за ними. Но голос уводил в сторону, и Джейна последовала за ним. Потом послышался второй, почти старческий. И наконец Джейна увидела их. Мама собирала в коризну травы с маленькими жёлтыми цветками. А рядом с ней шёл уже немолодой мужчина, не старец, но седовласый, в длинной рубахе и серых штанах. Этот тот незнакомец, что однажды приходил к ним.
Он что-то тихо говорил ей, будто убеждая. А мама вдруг поднялась, выпрямилась во весь рост и повернулась к нему. Джейна увидела её лицо. Родное, прежнее, словно и не прошло семи лет! Она пошла к ней быстрее, хотелось закричать, но Джейна не стала, пусть, сначала она просто подойдёт ближе, коснётся, убедится, что это не сон, это правда. Она здесь, рядом, живая! Во время бега Джейна соскользнула с валуна и оступилась, ободрав щиколотку. Защипало, засочилась кровью ссадина, но это мелочи.
— Я должна была вернуться, Айвэ! Прошёл уже год!
Мужчина только покачал головой.
— Нет, невозможно, уже невозможно. Всё стало непросто, сама видела, как за нами охотятся. Ак за пушным зверем. И дальше будет только хуже. Надо готовиться…
— Почему вы не дали мне сразу сказать правду!
Мама сжала в руках сорванные стебли и вздёрнула голову вверх, посмотрела прямо на старца.
Такой знакомый жест!
А Джейна была уже совсем рядом. Она обошла толстый ствол сосны, коснулась шершавой коры, сочившейся смолой. Сейчас они наконец увидят её. Как загорятся глаза мамы! Как она бросится ей навстречу. Будет кричать, целовать и восклицать, что быть такого не может. Но Джейна нашла её. Добралась, всеми силами стремилась и добралась.
Мужчина обхватил маму за плечи и произнёс:
— Им лучше было не знать, поверь мне. Лучше думать, что ты погибла, чем то, кто ты есть на самом деле. Ведь знаешь, что им могло грозить, если бы Серые добрались до правды. Ты сделала это ради них, ради своей дочери и мужа. И пути назад нет. К тому же ты сама знаешь, что они никогда бы это не приняли…
А Джейна всё уже знала. Всё поняла, но ей было плевать на это. Она примет маму любой, потому что она любит её, и неважно, что говорят все вокруг. Сдерживая дыхание и слёзы, Джейна дошла до них, бесшумно ступая по траве. Почему-то стало слишком тихо, исчезли крики птиц и шум ветра.
— Мама, — захотела сказать Джейна, но не смогла.
Мама. Бессовестно предавало горло.
Мама. Не слушались губы.
Мама. Хотелось рыдать и колотить в спину того старика, что стоял перед ней.
Но не было слёз, не было голоса, не было рук.