— Ну что, понял, милашечка? — Он потянул её к себе. — Вот и хороший мальчик. Будешь слушать дядю — не будет больше больно…
Джейна только замычала, пытаясь ослабить его хватку, и чуть не всхлипнула по-девчачьи.
— Оставь парня в покое, — лениво скомандовал сидевший рядом ивварец Сагиш.
Джейна глянула на него с благодарностью. Он поможет! Какое счастье, что в команде есть и такие хорошие!..
— А я что? Просто прошу об одном маленьком одолжении… да ведь, милашечка? Ступай, принеси-ка мне ещё кусочек солонинки. — Джофф выпустил её волосы и с силой пихнул в спину так, что Джейна упала на колени.
Но спорить не стала, только молча выполнила поручение. А потом, не глядя больше на них, отправилась на самую нижнюю палубу. Лучше крысы и вонь, чем матросы. Внизу её чуть не стошнило. Пустой от голода желудок выворачивало наизнанку. Джейна упала на пол и тяжело задышала, а потом доползла по тесному проходу до дальнего угла, скрючилась там между тюками и зарыдала, не в силах сдерживаться. Она и не думала, что всё будет так. Страшно, мерзко и гадко. Зачем только решилась на это безумие?! Дурочка несчастная! Скоро её раскроют, точно раскроют, уже и так едва не…
Нельзя быть слабой. Так точно всё поймут. Судьба помогает смелым. Джейна сцепила стучащие зубы и вскоре перестала судорожно всхлипывать.
Она задрала рукав и дотянулась до металлической пластинки с выведенными на обратной стороне знаками. Прижала к губам. Мама… Родная, милая, тёплая, уже такая забытая. Её боль и её отчаянная надежда. И эта тусклая пластинка — последняя память… и возможность разобраться в том, кто же она такая сама. Покровитель, дай же ей силы… До Иввара ещё дней шесть. Надо продержаться. Джейна вытерла кулаком слёзы, свернулась в клубок и вскоре бессильно задремала прямо в углу.
Вечером четвёртого дня ветер начал стихать.
Наверху стало спокойно и тихо. Чёрные воды безграничного океана колыхались, отражая блики от кормовых огней, а кое-где раздавались плеск вспугнутой рыбы. Один из матросов на вахте, похоже, закемарил от этой слабой качки, привалившись спиной к фок-мачте. А ведь ещё даже не началась собачья вахта[5].
С каждым днём становилось прохладнее. Джейна поёжилась от ветра и поплотнее запахнула лёгкую куртку. Даже хорошо, что она велика — больше прикрывает. Всё чаще хотелось спрятаться куда-нибудь, стать совсем незаметной, но даже на таком вместительном корабле это было трудно.
Прогудел корабельный колокол. Прошедший мимо младший боцман приложил ко рту свою дудку, а потом заорал, проходя по палубе, во все люки: «Вторая на ва-ахту!». Встрепенулся задремавший у мачты, ошалело замотал головой, а потом быстро вскочил на ноги.