Сначала я оставила кинжал у друзей в Москве – привлекла сообщников. Друзья мои были в ужасе и в восторге. Во-первых, они сказали, что у меня не все дома, что кинжал этот отвечает всем требованиям для запрета на вывоз: антисоветчина, оружие, драгоценный металл, антиквариат. А во-вторых, они с жаром и удовольствием вовлеклись в противозаконные штучки, в выполнение моей «священной миссии», и сокрыли кинжал в книжном шкафу, за громоздкими альбомами по искусству.
Через полгода мне представился идеальный случай переправить оружие «на родину», как выразился доктор. В нашем тесном выставочном мире, где представители компаний, выпускающих или продающих медицинскую технику, хорошо друг друга знают, я встретила давнего друга и коллегу Ральфа Кирхнера, который привез на московскую выставку тяжелую артиллерию: молотки, искусственные металлические суставы, пилы для ампутации и разные большие железяки для ортопедии… Кинжал спрятался среди инструментария и спокойно пересек границу. А Ральф таким образом тоже примкнул к сообщникам. Всем, кто был «в деле», нравилась идея донецкого доктора: «В знак того…»
Я тогда не знала, что больше никогда не увижу спасателя шахтеров Даниила Корнеевича. Тайную историю своей мамы и, может быть, свою, он унес с собой в могилу, не доверив никому – кажется, он не был женат и не имел детей… Вспоминая о нем, я всегда невольно думала и про его загадочную историю и принималась распутывать клубок своих предположений и фантазий: как оно там было, как могло быть… Но только сильнее запутывала, поэтому и оставила как есть.
Но «священную задачу» я выполнила и горжусь этим. Вермахтский кинжал живет у меня дома. Поэтому нет войны между нашими странами.
В самом начале восьмидесятых, когда приходилось подрабатывать переводами и преподаванием, у меня был частный ученик, по профессии адвокат, который замыслил путешествие в Россию с целью нажить приключений на свою голову.
К поездке он готовился тщательно, заблаговременно, и изучение языка было частью его плана. Маршрут был довольно типичный: через Финляндию в Ленинград и оттуда – в Москву. С ним должен был отправиться его друг Штэфан, с которым я познакомилась несколько месяцев спустя, сатирик и кабаретист.
Хотя Михаэль был адвокатом, а не артистом, он мог бы запросто выступать дуэтом со Штэфаном – оба они были высокими, крепкими, бородатыми и громкими. Правда, у адвоката борода была буйной, но гладкой, а у сатирика – кучерявой и неухоженной, росла себе во все стороны.
Вместе купили они старенький желтый автобусик «Мерседес» и переоснастили его внутри так, чтобы в нем можно было ночевать. Путешествовать туристом по Советскому Союзу было непростой задачей: маршрут должен был быть четко определен и заявлен и двигаться нужно было только в соответствии с этим маршрутом, отмечаясь в каждом пункте прибытия – строго!