Оба друга были одержимы страстью – шахматами – и играли в приличном клубе, который входил в первую лигу Германии – недурно! Ах, если бы я могла посвящать время таким радостям, как шахматы, эта игра была бы моей!
Так вот, Михаэль и Штэфан задумали посетить в Ленинграде шахматный клуб. Они мечтали сразиться с самим Корчным! Наверное, предвкушали, как ему доложат о прибытии шахматистов из первой лиги Германии – хитрая искорка азарта тотчас вспыхнет в его глазах и он не сможет отказать им в поединке!
Конечно, мы с Митей думали – что бы полезного отправить с этими лохматыми чудиками в Ленинград. Идею подала мама.
Когда-то мой папа заказал для мамы норковую шубу. Мама упиралась и говорила, что у нее есть прекрасная каракулевая (и правда красивая – нежно-коричневая, мелким бесом), но папа мечтал видеть маму в норке – и точка. Мама согласилась. Когда приблизились холода и шуба была почти готова, – папа умер. Мама с тех пор носила только норку, потому что так хотел папа, так что каракулевой пришлось отправиться в кладовку. Мы решили, что эта шуба может стать прекрасным подарком для Ларисы Федоровны, моей свекрови. Шубу завернули в бумагу, уложили в потайные кладовки желтенького автобуса и отправили в Ленинград.
Но кто бы сомневался в том, что этих подозрительных бородатых хиппи в потертом автобусе не обыщут на границе с головы до пят? Шубу сразу нашли – и заставили вписать ее в декларацию. Но все же – слава отважным путешественникам! – по прошествии нескольких дней Михаэль и Штэфан возносили эту шубу на руках на третий этаж дома на Литейном проспекте, где проживала Лариса Федоровна.
Здесь повествование должно сделать ход конем, чтобы читатель смог понять, почему Лариса Федоровна поселилась в этом именитом, окутанном легендами петербургском месте.
Длинный и страшный дом-крепость, протянувшийся на целый квартал, в котором были прописаны мой муж и его родители, подлежал капитальному ремонту. Бывшие графини, растерявшие родственников, переехали с никому не нужными воспоминаниями и пеньюарами в другие коммуналки, а счастливчиков, в семье которых насчитывалось более трех человек, ожидали отдельные квартиры.
Наверное, клуб им представлялся таким местом, где, погрузившись в думу, всегда сидят за шахматными столами гроссмейстеры, один известнее другого, и только удары по кнопке часов вмешиваются в эту торжественную интеллектуальную тишину.
Жилищный комитет был уже к тому времени осведомлен, что Митя женился на иностранке и, по идее, должен вот-вот подать документы на выезд из СССР. И тогда оставшимся двум членам его семьи квартира, естественно, не достанется.