Айви смотрела в тарелку и гоняла ложкой тефтельки. Что-то ей подсказывало, что папа не отступит. Она была ему благодарна и в то же время беспокоилась. Он устроит скандал в школе? А если папа добьется своего и ее переведут — будут ли учителя относиться к ней так же, как к остальным ученикам? Вдруг родители начнут жаловаться? А если у папы ничего не получится — не начнут ее дразнить еще больше те мальчишки, что пели про старого Макдональда? А вдруг ученики вспомогательной школы скажут, что она зазнайка и считает себя лучше других? У нее голова шла кругом.
— Завтра с самого утра позвоню и договорюсь о встрече! — сказал папа. — А ты пока побудешь дома.
Тихий голосок в голове шепнул: «Оркестр».
Айви перепугалась.
— Папа, в четверг собрание оркестра! Можно я пойду? Пожалуйста!
— Айви, речь идет о твоем образовании, а не о никому не нужных дополнительных занятиях!
Айви вскинула голову:
— Они нужные мне! Музыка для меня много значит. И Фернандо говорил, чтобы я ее не бросала. Он сказал, что музыка приносит радость в наш дом.
Наверное, мама поняла, в каком Айви отчаянии.
Она сказала папе:
— Виктор, не нарывайся на неприятности. Ради Айви.
— Я не нарываюсь! — отрезал папа. — Я всё решу!
* * *
В среду вечером, вернувшись домой, папа сразу прошел в гостиную и рухнул в кресло.
Айви и мама сели напротив него на диван.
— Пап, что случилось? — спросила Айви.
Папа только головой покачал.
— Виктор? — настойчиво спросила мама.
Он кашлянул:
— Оба директора говорят одно и то же. Что такова местная политика. Они согласились, что смысла в ней нет, но у них связаны руки. Прости, Айви.
Айви никогда не видела его таким несчастным. Он, видно, думал, что подвел ее.
— Пап, да все нормально!
— Нет, не нормально. И если ничего не изменится, то так и останется ненормально!
Он растерянно посмотрел на маму.
— Директор мне сказал, что мексиканские дети учатся отдельно из-за языковых трудностей и проблем со здоровьем.
— Проблем со здоровьем? — переспросила мама.
— Какие еще проблемы? Я ничем не болею! — сказала Айви.
Папа нахмурился:
— Директор основной школы, глядя мне в глаза, заявил, что большинство мексиканских детей нечистоплотны и никогда не моются. У них, дескать, вши, и они разносят болезни.
— Не моются? Глупость какая! — сказала мама. — А детские болезни у всех одни и те же.
Папин голос зазвенел от бессильного гнева:
— Лус, с этими людьми бесполезно спорить. Я ему сказал, что Айви отлично говорит по-английски и опережает одноклассников по всем предметам. А он в ответ — пусть даже это и правда, но он не может перевести ее в основную школу, потому что получится несправедливо по отношению к другим мексиканским детям. Еще он сказал, что по закону я не имею права не пускать ее в школу, если только она не больна. По закону!