Фридрих старался не показывать своего ужаса. За месяц с небольшим отец из энергичного, крепкого человека превратился в развалину. Он приволакивал ногу и, кажется, плохо понимал, что вокруг него происходит.
Фридрих вывел его из лагеря. Сперва они шли пешком, то и дело останавливаясь передохнуть. На первой же ферме Фридрих одолжил двухколесную тележку и дотащил отца в Мюнхен, к доктору — другу дяди Гюнтера.
Несколько недель прошло, пока отец поправился настолько, чтобы начать путешествие в Швейцарию. Отец не хотел говорить о том, что было с ним в лагере, утверждая, что с другими обходились намного хуже. Со слезами на глазах он твердил, что ему еще повезло. В конце концов Фридрих перестал спрашивать.
В Берне их встретил дядя Гюнтер. Они с Фридрихом нанялись на швейцарскую шоколадную фабрику. Отец давал уроки игры на виолончели. Со временем Фридрих поступил в Бернскую консерваторию.
Так оно и шло, одно за другим.
Удивительно, что в такой знаменательный вечер, в одном из знаменитейших концертных залов мира Фридрих мысленно все время возвращался в прошлое, к истокам. Каким-то чудом отец и дядя все еще были рядом с ним, здоровые и невредимые. И Фридрих думал не о предстоящем концерте, а о счастливых детских воспоминаниях — о пятничных музыкальных вечерах, когда Элизабет садилась за пианино, дядя Гюнтер брал свой аккордеон, отец — виолончель, а Фридрих — губную гармонику и веселым звукам польки аккомпанировала кукушка из старинных часов в прихожей.
На сцену один за другим начали выходить музыканты.
Одетые в черное, они занимали места, поправляли пюпитры и перелистывали ноты. Духовые инструменты пробегали вверх и вниз по октаве, разогреваясь. Мурлыкали и мяукали скрипки.
Фридрих встал:
— Мне пора!
Улыбнувшись отцу и дяде Гюнтеру, он зашагал к боковой двери на сцену. Уже взявшись за ручку двери, он оглянулся. Отец и дядя Гюнтер казались совсем крошечными посреди целого поля красных бархатных кресел. Отец сидел очень прямо, изучая программку. Фридрих издалека ощущал, как он горд.
Капельдинеры открыли двери в фойе, и зрительный зал начал заполняться людьми.
Фридрих заторопился в кулисы. Остановившись за сценой, он прислонился к стене, закрыл глаза и сосредоточился на концерте — «Музыка театра и кино». Фридрих улыбнулся: американцы обожают мюзиклы и кинофильмы, и, сказать по правде, Фридрих тоже их любил.
Он мысленно повторил программу вечера. Первая половина посвящалась Джорджу и Айре Гершвинам, начиная с подборки «Порги и Бесс. Симфонический портрет» — основные арии известной оперы в аранжировке Роберта Рассела Беннета. Фридриху очень понравилась аранжировка в классическом духе. Далее следовала «Рапсодия в стиле блюз», где соло на рояле исполнял специально приглашенный пианист. После перерыва — сюита из мюзикла «Юг Тихого океана» на музыку Роджерса и слова Хаммерстайна. Самая популярная на сегодня музыкальная постановка на Бродвее, билетов на нее не достать. Баритон Роберт Меррилл исполнит несколько песен из мюзикла и в завершение «Волшебный вечер». Говорят, в зрительном зале будут композитор и автор либретто, Ричард Роджерс и Оскар Хаммерстайн, друзья Роберта Меррилла.