— Знаешь, в чем люди ошибаются чаще всего, нелюдь? В собственной значимости для других людей. Слабые и немощные в своем одиночестве, они придумали целую систему так называемых ценностей, которой маниакально придерживаются, чтобы не отвечать за свои поступки лично. Два взрослых, состоявшихся человека, две личности не просто соединяются для удовлетворения естественных, заложенных природой потребностей, но и для создания подобия животной стаи. Они боятся противостоять другим особям самостоятельно. Они слишком жалкие, чтобы отстаивать свои интересы один на один с подобными себе. Они начинают создавать иллюзии. Выводят каждую линию, закручивая их в кружева. Все больше кружев, все красивее, одно налагается на другое. И вот уже плотная ажурная ткань закрывает обзор, мешает видеть собственное ничтожество, придавая ту самую мнимую значимость в глазах общества и в своих собственных.
Нелюдь молчал, скрыв за опущенными веками потяжелевший взгляд.
— Они прикрывают свои никчемность красивыми словами. Дружба. Семья. Любовь.
В голосе доктора прозвучала несвойственная ему улыбка.
— Они облагораживают этими названиями самые обычные, самые естественные, и поэтому наиболее честные, хоть и неприглядные свои потребности.
— И повинуясь какой из своих потребностей, уважаемая доктор Ярославская снизошла до такого, как я?
Вопрос нелюдя заставил замолчать Ангелину Альбертовну. Тот вдруг резко распахнул глаза, по-прежнему горевшие ненавистью.
— Впрочем, мне куда интереснее, какой из этих потребностей должен уступить я и все же согласиться прикрыть твою задницу, а, доктор? В то время, как мной движет одна-единственная — утянуть тебя за собой в могилу, в которую меня загнала ты.
Уголки губ Ярославской дрогнули.
— Я все же говорила о людях. Ты не человек… Бес. Возможно, ты забыл об этом? — она позволила себе секунду смаковать ярость, разрушающей волной хлынувшую на нее сквозь стальные решетки, и продолжила, — Возможно, отношение всех этих людей вокруг тебя… вопросы, которые они задавали тебе, как человеку… возможно, все это ввело тебя в заблуждение. Легло той самой кружевной вуалью на твои глаза, застилая ими правду, которую знаем мы оба. Ты не человек. И никогда им не будешь. Ты — объект. Ты — нелюдь. Ты — ничтожество, которое я изучала каждый день под микроскопом. Исследование, которому отдала столько своих сил. Ты… ты — мой труд. Не более того. Как все те исследования, которыми я занималась параллельно. Не возомни о себе большего.
Бес так же едва улыбнулся одними уголками губ и закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя полное безразличие.