Самые стойкие мужчины бы сломались еще на середине пути, а эта маленькая хрупкая женщина со стальными нервами и намеренно убитой в себе человечностью продолжала бежать по нему. В тяжелые времена шла. Пусть медленно, но всегда прямо. К своей цели. А сейчас Ангелине приходилось стоять. Ей приходилось ждать действий от других участников марафона. И ей, непривыкшей зависеть от кого бы то ни было, этот вынужденный отдых давался с трудом, воспринимался как потеря драгоценного времени.
Следователь Виноградов позвонит утром, по крайней мере, Снегирев убедил свою любовницу, что Виктор Петрович "всячески поспособствует скорейшему замятию дела". Оставалось только надеяться, что новоиспеченный служитель закона не взбрыкнет, не впечатленный наградами профессора Ярославской и ее могущественными покровителями. Надеяться, потому что, как и у любой сильной личности, у доктора Ярославской были свои недоброжелатели и даже враги. Из тех, которые публично протянут руку, а сами готовы сломать пальцы при рукопожатии.
Нелюдь подкинул проблем. Именно сейчас, когда до достижения финишной ленты оставалось так мало. Ярославская снова села на стул и взяла в руки черно-белые фотографии, на которых парень с оголенным спортивным торсом склонился над стройной темноволосой девушкой, поглаживая ладонью ее лицо. Алька. Ее дочь. Единственный ребенок. И вовсе не она предмет гордости доктора, а мальчишка, точнее, уже молодой мужчина весь в шрамах, проглядывавших даже на кадрах далеко не лучшего качества. Ярославская вспомнила, с каким восхищением рассказывал ее ассистент Иванов о результатах анализов объекта. Ангелина никогда не была суеверной, но все же боялась признаться даже самой себе, что за эти годы смогла создать почти сверхчеловека с повышенной сопротивляемостью боли, с очень чутким, близким к звериному, слухом и прекрасным ночным зрением. Понимает ли нелюдь, что девочка, стоящая перед ним в темном помещении, не может настолько четко видеть его лицо, как он ее? Осознает ли, что любой другой человек не смог бы пережить и половины тех экспериментов, которые ставили над ним?
Впрочем, для ученой стало полнейшей неожиданностью, что объект, находясь в искусственной изоляции от общества, не просто мыслит и действует, основываясь на животных инстинктах, но и оказался легко обучаем.
Ярославская вспомнила, какое негодование поначалу испытала, узнав, что дочь тайком общается с мальчонкой. Первым желанием было запретить той появляться даже на территории лаборатории, а после верх взяло профессиональное любопытство. Что если позволить одному ребенку, выросшему в цивилизованной среде и показывавшему просто потрясающие показатели на фоне своих посредственных сверстников, контактировать с другим, не имевшим элементарных знаний ни о своей сущности, ни о мире вокруг? Все это вкупе с регулярными исследованиями должно было дать определенный результат. Изучить характер и манеру поведения этого "волчонка" путем взаимодействия с дочерью профессора.