Стискивая пальцы на тонких лодыжках вбиваться в упругое тело, ощущая, как бьет, простреливает разрядам тока в позвоночнике. Короткими, слабыми… набирающими силу… Приводящими в яростное желание разодрать ее. Особенно, когда снова подмахивать бедрами стала. Пока ослепительной вспышкой не пронзило каждую кость в теле. Пока не скрутило меня всего словно от тысячи вольт, от сотен тысяч лезвий ножа, вонзившихся под кожу. Невероятным взрывом на сотни частей, и каждая из этих частей пульсировала в агонии наслаждения.
Я не считал, сколько времени пролежал на своей девочке, когда рухнул на нее обессиленный оргазмом. Открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на ее расплывающемся лице, и я улавливаю ее улыбку, когда робко сплетает свои пальцы с моими.
— Все, Ассоль. Теперь навсегда Моя.
Ее ладонь вместе со своей к губам поднес и прикоснулся поцелуем.
— Только моя.
ГЛАВА 12. ЯРОСЛАВСКАЯ. БЕС
1980-е гг. СССР
Ангелина Альбертовна сняла очки и устало сжала переносицу пальцами. Сколько сейчас времени? Полночь? Час? Встала со стула и, потянувшись, чтобы размять затекшую спину, посмотрела на белые круглые часы, висевшие на стене. Почти два часа уже, из открытого окна промозглой осенью тянет. Профессор поежилась, поднимая со спинки деревянного стула шаль и укрывая плечи, но закрывать окно не стала. Она ненавидела духоту, не переносила жару, от которой резко повышалось артериальное давление. В такие минуты Ангелина Альбертовна чувствовала себя немощной старухой, уповавшей на действие оперативно принятых лекарств. А профессор Ярославская больше всего ненавидел упускать контроль из своих ухоженных рук.
Вот и сейчас доктор злилась, не осознавая, что барабанит пальцами по краю стола. Злилась, потому что понимала: контроль над ситуацией постепенно ускользает, становится все менее осязаемым, неся для профессора и дела всей ее жизни неизвестные последствия.
Ярославская потерла пальцами ноющие виски, безжалостно откинув мысль о том, чтобы лечь в кровать и позволить отдохнуть мозгу хотя бы пару часов. Потом. Все потом. Как всегда у нее было. Сначала у молодой студентки, с открытым ртом и чувством откровенной зависти наблюдавшей за работой лаборанток профессора университета. Признания парней с курса — потом. Объявление о помолвке только с целью достичь другого "потом". Того, которое позволит не просто мечтать о теплом месте в исследовательском центре, но и заиметь нужные для этого связи. Свадьба и медовый месяц, о котором так грезил новоиспеченный муж, поникший после очередного "потом" жены. Он очень скоро привыкнет к этому слову, ставшему лучшей характеристикой их семейной жизни. Потом. Потом. Потом. Ребенок. Второй муж. Дни рождения. Юбилеи. Отпуск. Всегда потом. Цель, ради которой откладывалась день за днем жизнь. Неделя за неделей. Год за годом. Дистанция, которую Ярославская упорно продолжала покорять, не сбавляя темпа, не разменивая финишную прямую, с каждым годом маячившую чуть ближе, ни на что иное.