— Да. Чертов ублюдок. Оплодотвори уже эту дрянь. Имеешь ее каждую неделю. Вот так. Ей нравится, когда с ней грубо.
"Каждую неделю".
Я закрыла рот обеими руками и отступила назад, а потом бросилась прочь. Не знаю, почему прибежала не к себе, а к нему в клетку. Наверное, привыкла нести свои слезы сюда. Ему. Прятать лицо на сильной груди и чувствовать, как гладит по плечам и скрипит зубами от ярости, что не может наказать всех тех, из-за кого я плачу.
Я рыдала снова и снова, видя одну и ту же картину перед глазами — мой мужчина имеет другую женщину. Трогает ее, как меня, гладит, как меня, сжимает ее грудь, как мою. Это была даже не ревность, а какое-то дикое, сводящее с ума отчаяние, озарение, что все не так красиво, как я считала, все мерзко и банально отвратительно, грязно. Как же все это грязно. Со мной, а потом с ними или, наоборот, меня после них… каждую неделю. Каждую. Ненавижу его. Ненавижу.
Сама не поняла, как пальцы сжимают серебряную десятку и водят ею по тыльной стороне ладони, вспарывая кожу. Мне впервые в жизни захотелось умереть… из-за него.
Сейчас я усмехаюсь, вспоминая те первые слезы. Добро пожаловать в Ад, маленькая Ассоль. Твой дьявол тогда даже еще не начал играть с тобой. Но он уже окрасил твои паруса твоей же кровью. Скоро тебе не просто захочется умереть — ты будешь мечтать о смерти и звать ее каждый день и каждую ночь, но эта тварь так же, как и он, будет играть с тобой в кошки-мышки.
* * *
Я ощутил запах ее волос, еще не дойдя до клетки. Сумасшедшая. Посреди дня ко мне пришла. Сердце забилось радостно, предвкушающе и в то же время тревожно. Когда вспомнил про охранника, следовавшего за мной. Мысленно молился ей же, чтобы спрятаться успела, и громко запел. Без слов. Просто "лалала". Дойдя до нашего коридора, резко развернулся к охраннику лицом и медленно на него пошел.
— Эй ты чего?
Мужик кнут, который в руках держал, крепче обхватил ладонью, остановившись от неожиданности.
Я оскалился во все тридцать два и на полусогнутые встал, вскидывая руки на манер боксеров. Кажется, так называли себя покойные охранники, красуясь перед молоденькими лаборантками.
— Марш в клетку.
Кнут засвистел в воздухе, а я прыгнул в сторону парня, остановившись в шаге от него. Он отпрянул резко и выругался, отступая назад.
— В клетку пошел, полудурок.
Сильный удар плечо обжег, а мне плевать. Я своего добился. Этот трус не рискнет не то, что с кнутом — с автоматом подойти теперь к клетке, пока я не в ней. Подмигнул ему напоследок, снова зубы продемонстрировав, и к клетке подбежал. Сам лично, глядя в глаза замешкавшегося охранника, цепь на ноге закрепил и встал в полный рост, склонив голову набок и ожидая, пока этот ушлепок запрет вольер и выйдет.