— Ничего себе — «деловое соглашение»! И где?.. Прямо в библиотеке?.. — забормотала я над головой Кайлеана. — И с кем?! Это же всё равно был не Химериан её мечты, а совершенно другой человек! И она с ним… нет, не представляю, как так можно…
Кайлеан ответил мягко, тщательно подбирая слова.
— Видите ли, Данимира Андреевна… Вам этого не понять, потому что… э-э-э… в некоторой области… э-э-э… вы совершенно неискушены.
Намёк был более чем прозрачен.
— Конечно, — согласилась я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и от смущения бормоча какие-то глупости: — Это потому что в то время, как все нормальные люди во всю искушались, я точила когти и кричала «мяу», выпрашивая как милостыню какого-то паршивого омара…
Он ответил ещё мягче:
— Ничего, думаю, вы быстро наверстаете. — Даже не видя лица, по голосу я поняла, что он улыбается. — Всё будет хорошо, Данимира Андреевна.
Пока в моём мозгу крутились варианты достойного ответа, я вдруг заметила на втором фантоме странное украшение, которого изначально не было, и поспешно сказала:
— Кайлеан Георгиевич, пусть второй фантом повернётся. Что это за обруч с зубчиками возник у него на голове? Похоже на какую-то корону.
— Это и есть корона, — глухо сказал Кайлеан, и чувствовалось, что улыбаться ему расхотелось. — Ну, мастер Лиланд, начинайте свою историю.
Мастер Лиланд поднялся с колен, тряхнул бетховеновской шевелюрой и понёс, на мой взгляд, форменную ахинею.
— Это не моя история, — заявил он, — это история императора Мортена Великого. Грядущего повелителя, который огнём и кровью спаяет эту жалкую лоскутную Конфедерацию в единую Империю, во главе которой будет стоять истинный гений, и тогда мы вернём то, что принадлежит нам по праву, то, что когда-то было отнято у магического сообщества в трижды позорном Сноудоне!
Подчиняясь фантазии мастера Лиланда, фантом Мортена вдруг оказался на коне, вставшем на дыбы. Всадник простёр указующую длань куда-то в туман… кровавый плащ, подбитый горностаем, ниспадал с плеч, полностью скрывая конский круп… корона трансформировалась в сверкающий лавровый венец…
В указующую длань очень хотелось вложить топор, потому что Мортен явно собирался прорубить куда-то окно.
«Пам-бам-паба-ам…» — всплыло в моей голове начало знаменитой Пятой симфонии.
Кайлеан — скучным голосом, но слегка подавшись вперёд, — спросил:
— Что же принадлежит вам по праву?
— Наша прародина! Изначальное измерение, поруганное, отданное на откуп примитивным бездарным существам!
— О как… — сказал Кайлеан, вновь откинувшись назад. — Далеко нацелились…
Я нахмурилась.