Многие высказывания Евангелия от Филиппа поддерживают психологическое понимание таинства Брачного Чертога. Автор этого евангелия показывает нам длинную последовательность мистических и мифологических намеков на Брачный Чертог, все из которых указывают на то, что следствием первичного разделения противоположностей (изображаемого извлечением ребра Адама в Книге Бытия) стало начало смерти, и что бессмертие может быть достигнуто воссоединением, что может быть уподобить Адаму, поглощающему Еву. Это сильно напоминает символизм алхимии, в Западной и Китайской формах, где объединение противоположностей в одном случае приводит эликсир жизни, а в другом – божественный эмбрион бессмертия. Что до гностических таинств, а также других форм гностического учения и практики, глубинная психология, в особенности, представленная Карлом Юнгом, предлагает особенно полезные точки соприкосновения с гностическими мистериями. Можно быть уверенным, что сам Юнг, видимо, имел реальное восприятие трансцендентного, что подтверждают его многочисленный прозрения. К примеру, он проводит различие между архетипическими образами в психике и архетипами как они есть, находящимися за её пределами. Но психологическая модель имеет свои ограничения. Одним из них является представление о том, что психологическая сфера ограничивается человеческой психикой, и поэтому не обращается к слоям реальности, лежащим за её пределами.
Однако, было бы фатально предположить, что опыт гнозиса, а также различные практики и учения, связанные с ним, это только психология, ибо они нечто много большее. Психологическое толкование гностических вопросов может довести только до этих пределов — что не так уж далеко. Дж. Филорамо в своей работе «История гностицизма», безошибочно утверждает: «Гностическое Я, онтологическое эго, реальность, делающую его божественным, не следует воспринимать как лесть ныне доминирующему субъективизму». Онтологическое Я гностиков не обнаруживается простыми актами внутренней рефлексии или интроверсией сознания. Филорамо (40) заключает:
«Характер субъективности ничего не выводит из метафизических утверждений абсолютной объективности, которую гностик стремится приписать своему фундаментальному опыту. Мистические моменты экстаза, где ей место, это всегда встреча с реальностью, которая «больше меня», эмпирического «Я», преходящего «Я» … Отсюда следует, что эта божественная реальность не может быть познана через обычные способности разума»
Таинства и экстазы
Священные ритуалы, описанные или указанные в Евангелии от Филиппа, представляют собой лишь последнее звено в длинной цепи доказательств ритуального характера древнего гностицизма. Одним из первых открытых основных гностических писаний является Кодекс Брюса, обнаруженный Джеймсом Брюсом в 1729 году в Фивах. В более важном трактате этого кодекса, «Книгах Йеу» (или «Гнозиса Бога Невидимого»), Иисус описывается дарующим своим ученикам три крещения (водой, огнем и воздухом – или Святым Духом), после чего следует мистерия устранения нечистот правителей нижнего мира, за которой, в свою очередь, следует мистерия духовного помазания. За этими таинствами следует восхождение души через двадцать четыре эманации незримого Бога и через эоны трансцендентного мира к самому великому невидимому Богу. Имена, числа и наглядно представленные печати, а также пароли и формулы к различным эоническим сферам и их стражам подаются в большинстве случаев в форме сложной мандало-подобной конструкции. Снова упоминаются пять таинств, и они должны сопровождаться сложным пошаговым процессом трансформации.