«Аскевианский Кодекс», который часто называют «Пистис София» (в связи с известностью этого текста), содержит множество полезных данных о ритуалах, включая трактат (отдельные письмена, некоторые из которых были связаны в кодекс) исключительно о магии и таинствах, которые обделили вниманием ученые. Можно упомянуть один яркий пример, историю о возвращении Софии, с её многочисленными «покаяниями», адресованными стражам эонических сил. Эта история, несомненно, предполагает ритуальную драму, легко обратимую в действие литургического назначения. Изложенное восхождение Софии вполне может быть самой литургией.
В этой истинной сокровищнице гностических текстов, библиотеке Наг-Хаммади, есть шесть основных и несколько небольших трактатов, которые главным образом содержат литургические и церемониальные материалы. Уникальным среди них является «Рассуждение о восьмерке и девятке». Хотя инициатором здесь выступает герметический проповедник, называемый «Отцом», а христианская терминология вовсе отсутствует, содержание трактата чрезвычайно похоже на другой посвятительный дискурс, использующий мифы об Иисусе. Совершенно очевидно, что текст отражает глубокие психологические состояния экстаза и, таким образом, отображает индивидуальную духовную трансформацию. Следующий отрывок декларируется инициатором после того, как он пережил измененное состояние сознания, вызванное долгим магическим воззванием великой поэтической красоты:
«Как мне рассказать тебе обо Всем! Я […] Я вижу Нус, который движет душу. Тот, который будит меня от божественного забвения. Ты даешь мне силу. Я вижу тебя. Я хочу говорить. Страх удерживает меня. Я нашел исток силы, который выше всех сил, у которого нет начала. Я вижу фонтан, пузырящийся жизнью. Я сказал, о мой сын: “Я - Нус”. Я видел. Слово не может выразить, что я видел. Вся восьмеричность, о мой сын, и души, которые в ней, и ангелы поют гимн в тишине. Но я, Нус, я постигаю”»
Лейтмотив трансцендентного экстаза, вполне очевидный в данном отрывке, можно найти в многочисленных других гностических работах. Хорошим примером является знаменитый «Гимн Иисуса», который входит в состав «Деяний Иоанна». Как отмечает Дж.Р.С. Мид, этот текст представляет собой скорее не изложение слов Иисуса и его апостолов, как сообщается, танцевавших вокруг него накануне его арест и испытания, а ритуал, предположительно инициатического свойства, исполняемый, как Евхаристия, «в воспоминание о нем». Опыт экстаза описывается в контексте экстатического танца, который является не только описанием события, давно произошедшего, но также и тем, что может быть повторено гностическими искателями.