Увлекаемый журчанием свирели, кавалер Сандерсон скользнул внутрь.
II
Его оглушили шипение и треск.
В глубине тоннеля мерцали, приплясывали, извивались синие змеи молний. От змей исходил острый запах озона. Энергетические каналы густой сетью пронизывали тело и сознание Вьясы, составлявшие единый волновой комплекс. С большой осторожностью Гюнтер пробирался сквозь змеиное кубло. На спецкурсе по работе с энергетами ему в свое время довелось прогуляться по разуму молодой вехденки. Ха! То был благоустроенный парк – в отличие от нынешнего лабиринта, полного смертельно опасных ловушек. Энергетические каналы? Да, они были и там: жалкие искры в сравнении со здешними разрядами, готовыми испепелить наглеца, посмевшего вторгнуться в святая святых!
Наконец мелодия влилась в симфонию – широкую реку. Глубокие темные воды меж берегов, оплетенных фосфоресцирующими корнями, текли спокойно, величаво. Иногда в реке возникали завихрения, водовороты, краткий всплеск поднимал облако брызг – и все успокаивалось. Горсть брызг попала на лицо Гюнтера, и его накрыла мешанина чувственных образов. Оглушающая жара. Аромат благовоний. Замерли на молитве ряды голых монахов. Вонь прогорклого масла. Вкус топленого молока на губах. Вибрация басовых струн. Гомон толпы. Храм возносится к выжженному солнцем небу. Бородач в сером вскидывает лучевик…
Нельзя!
Это случайность!
Я дал брамайну слово!
Торопясь, кавалер Сандерсон отер брызги с лица. Видения поблекли, выцвели, исчезли. Впереди, по фарватеру движения, возник остров. Течение влекло Гюнтера прямо к нему. В каменной глыбе крылось что-то знакомое, вызывавшее страх, неприязнь, желание повернуть назад. Остров перегораживал реку, оставляя лишь узенькие протоки по краям. Опасно ускоряясь, вода клокотала, пенилась, в бессилии билась о ноздреватый камень, безжизненный и равнодушный, как…
Оболочка Саркофага на Шадруване!
Гюнтер-невротик содрогнулся. Саркофаг давно стал негласным символом фиаско ларгитасской науки. Бессилие менталов, бесплодность любых попыток… Вот именно, сказал Гюнтер-медик. Он положил ладонь на шероховатую поверхность камня и начал подъем на вершину острова. Символ, просто символ, никакой не Саркофаг. Игры подсознания – твоего, дружок. Брамайн о Саркофаге ни сном ни духом. Боишься, что задача окажется не по силам? Бояться неудачи – естественно. Как говаривали предки, глаза боятся, а руки делают.
Работаем.
На миг Гюнтер задумался: как происходит погружение под шелуху при ментальной работе в большом теле? Когда ты уже и так в галлюцинаторном комплексе? Иллюзия внутри иллюзии?