– Тогда зачем вам мимикратор?
– Кретины, – объяснил Ван Цвольф. – Кругом одни кретины. Инструкция, значит, требует. Требует, мать ее, и никаких послаблений. Как я выгляжу?
– Отлично.
Тиран ни капли не покривил душой.
– Отставить! Как я выгляжу? В смысле, кем я выгляжу? Когда я смотрю на себя, я вижу старого пердуна, каким видел себя утром в зеркале. У мимикраторов нет обратной связи.
– А я вижу красотку. И не отказался бы ухлестнуть за вами.
– Шутите?
– Я вам нравлюсь, сэр? Я женат, но если бы вы знали, как я, в сущности, одинок…
– Сволочи! – вяло ругнулся шеф. Серенаду Бреслау он проигнорировал. – Программисты хреновы! Чувство юмора у них! Я им вставлю чувство юмора, и сатиру вставлю, и фельетон…
Без огонька, отметил Тиран. Обычно шеф ругался ярче, напористей. Чем-то озабочен? Чем? Нужна весомая забота, чтобы сорвать Ван Цвольфа с места, настолько весомая, что о ней и думать не хотелось. «Примерно такая же, – подсказал бес с шилом, – какая была у тебя, когда ты полетел в управление докладывать о Скорпионе. Помнишь? Парк, беседка, двойной конфидент. Чуешь? Предчувствуешь?! То-то же…»
Парка на объекте не было. Забор по левую руку, опушка леса, бурого и чахлого, – по правую. Под ногами хрустели сухие сучки. Казалось, люди идут по черепкам битых кувшинов, а может, по костям давно истлевших мертвецов.
– Извините за прямоту, сэр. Зачем вы прилетели?
Так было легче.
– Скорпион, – после краткой паузы ответил Ван Цвольф. – Он придет, да? Он обязательно вернется.
– Да, обязательно.
– Он ведь придет не убивать тебя? Он придет за информацией. За оправданиями. Так?
– Так.
– И ты ему ничего не предъявишь?
– Ничего, сэр.
– Почему?
– Потому что вы запретили. Потому что эта информация засекречена. Потому что я давал подписку о неразглашении. – Повторяя слова шефа, сказанные при прошлой встрече, Тиран испытывал мучительное, извращенное удовольствие. – Как высокопоставленный сотрудник Управления научной разведки, я не имею права разглашать ее постороннему.
– Да. – Шеф скривился, словно разжевал лимонную дольку. Прекрасное лицо женщины, плод уникальной работы мимикратора, на миг превратилось в печеное яблоко и снова вернулось к идеалу. – Вы отличный работник, Бреслау. Мне было бы жаль вас потерять – и как сотрудника, и как человека. Конечно, вы ничего не скажете Скорпиону. Но думать-то вам нельзя запретить? Мышление – непроизвольный, неконтролируемый процесс, как акт дефекации. Если вы не ментал, а вы не ментал…
– Думать? – По спине Тирана побежали мурашки. – О чем я должен думать?
– Не должны, совсем не должны. Я бы сказал – обязаны не думать. Но можете не удержаться, правда? Взять и подумать в самый неподходящий момент.