— Тысяча крон, — повторил он.
«И что я должен ответить?» — мелькнуло у него в голове. Коктейль он уже выпил, поэтому с той стороны не мог надеяться на помощь.
— Вполне дружеская цена, — сказала Утка и сверкнула глазами. — Видел бы ты, какие предложения я получила, стоило мне выложить мои тренировочные фотографии в сети.
«Тысяча дней и ночей с Уткой Карлссон, — подумал Бекстрём. — Что, собственно, плохого в тысяче суток в обычной соленой шахте, в ножных кандалах и с кайлом в руках».
— Почему нельзя трахаться как все люди? — буркнул он.
— Ради бога. Немного традиционного секса. Ничего не имею против. Тебе решать.
Она поднялась с дивана, стащила с себя через голову футболку и уже через несколько секунд сидела совершенно голая на нем на его дорогом антикварном стуле, который Бекстрём получил от своего хорошего друга Гегурры в подарок на последний день рождения.
Его суперсалями первой предала хозяина. Поднялась по стойке «смирно» между ног в то время, как у него самого помутнело в голове, и он был не в состоянии оценить происходящее или сопротивляться ему. Утка Карлссон запрокинула голову и закричала, когда всего минуту спустя оказалась на вершине блаженства. Но тогда он сам уже безвозвратно проиграл.
* * *
— Ты можешь ведь подумать над этим предложением, Бекстрём, — сказала Утка Карлссон, покидая его пару часов спустя. — Я, пожалуй, готова немного снизить цену, — продолжила она, многозначительно кивнув в направлении распахнутых пол его халата. — Не хочешь получить легкий поцелуй, кстати?
— Это хорошо в любом случае, — кивнул Бекстрём.
«Она, пожалуй, чокнутая сверх всякой меры», — подумал он.
Вечером Бекстрём ужинал со своим старым знакомым Гегуррой. В последний раз они встречались давно, и, кроме того, у них накопилось много тем для обсуждения. Гегурру, собственно, звали Густавом Хеннингом, и он был очень успешным торговцем произведениями искусства. Их знакомство с Бекстрёмом продолжалось почти тридцать лет с выгодой для обоих. Никаких странных дел, только небольшие услуги, между друзьями, но в связи с расследованием одного преступления примерно год назад Бекстрём помог Гегурре достать бесценное художественное изделие всемирно-исторического значения. Музыкальную шкатулку в виде головы итальянского сказочного персонажа Пиноккио, чей нос начинал расти, стоило ему солгать.
Ее на заре двадцатого века изготовила в Санкт-Петербурге известная ювелирная фирма Фаберже по заказу последнего русского царя Николая II, подарившего сие творение в качестве пасхального подарка своему единственному сыну и наследнику престола Алексею, больному гемофилией. После этого шкатулка потерялась на долгие годы, пока Бекстрём сто лет спустя не нашел ее, расследуя одно убийство. А потом Гегурра позаботился о том, чтобы шкатулка вернулась в новую Россию, где Советский Союз считался теперь лишь эпизодом истории.