В руках она держала корзинку с такими же синими цветами.
— Ох, Кэт! Я к тебе в целительскую хожу чаще, чем в родительский дом. Тебе здесь мёдом намазано? — ворчливо сказала она.
— Ага! Люблю, когда обо мне заботятся, — улыбнулась я, страшно счастливая её видеть. — А ты ворчать начала, как древняя старуха.
— Профессия обязывает, — улыбнулась Милка и, плюхнув корзину на прикроватную тумбочку, села рядом со мной на кровать. — Ну — рассказывай, как ты докатилась до такой жизни?
— Кубарем, — поморщилась я, припоминая свой эпический полёт на глазах у сотни абитуриентов и ещё пары десятков студентов.
— Ну слава Единому, что жива осталась. Купишь пирожное Аонье Куо. Иначе вообще непонятно, как всё могло бы закончиться. Бр-р-р… даже думать о таком не хочу.
Я, кстати, тоже. Тем более, что место штатного лича при Академии уже занято моим братом.
— Обязательно. Только на ноги встану… если Олем меня не залечит до смерти. Выражения лица Милвены в этот момент передавало всю гамму чувств и эмоций, которые в ней вызывала деканша Факультета целителей.
— Поворачивайся, посмотрю. У меня есть полчаса свободных…
— Алек меня проклянёт! — проворчала я, но всё же с горем пополам как-то перекатилась на бок, шипя себе под нос ругательные слова, которые при юных мисс употреблять не положено.
— Ничего. Он обещал, что проводит меня до госпиталя. Так что время на него у меня точно найдётся, — сказала Милка, и я даже спиной почувствовала, что она улыбается.
Она легко задрала мою рубашку, и теплые руки легли на поясницу. И тут же щекочущее мягкое тепло разлилось по телу. Не знаю, что она там делала, но мы, некроманты, так не умеем. Наши целительские способности вполне могли бы иметь спрос в тюремных казематах. Притом особо жестокие пытки не шли бы ни в какое сравнение с нашей первой помощью. А в допросных… левой ногой бы развязывали языки самым лучшим шпионам и предателям…
— Вот… ногти Апостола…
Я хрюкнула, впервые услышав от неё попытку выругаться. Но промолчала.
— Что, всё настолько плохо? — уже серьёзно спросила я.
— Да нормально всё. Ушиб, конечно, сильный. Но за пятнадцать минут от него можно было избавиться. Лежи спокойно, сейчас подлатаю, к вечеру домой побежишь.
Ох, Эль! Ох, же и сучка завистливая…
— Боюсь спросить, что вы с магистром Олем не поделили, что она с тобой так…
— Место возле алтаря в Храме, — процедила я через стиснутые от злости зубы.
— Правда?! Ты собралась замуж? — взвизгнула Милка.
— Вот очень меня радует, что тебя относительно моей судьбы интересует — спеленают меня узами брака или нет, — сказала я, попытавшись повернуться. Но подруга с немалой силой прижала меня к постели, вернув в исходное положение. — Я ещё слишком молода и красива, чтобы ставить на себе крест.