. Проще говоря, получив заверения, что сущность познаваема, рассудок этим и ограничивается. И та простая мысль, что положение о познаваемости сущности, взятое само по себе, "без дальнейших околичностей", представляет собой такую же гносеологическую презумпцию, как и обратное ему заверение, что сущность вещей в себе непознаваема, уже не приходит ему в голову.
А должно приходить, поскольку для того чтобы вещь в себе стала вещью для нас, необходимо прежде определиться с тем, что вообще следует мыслить под сущностью вещей. Без такой черновой работы мысли по выявлению "дальнейших околичностей", сколько бы "наивное сознание" не твердило о познаваемости сущности, оно по-прежнему будет оставаться в плену "абстрактной непосредственности". К тем философам, "которые мнят, что постоянными разговорами о сущности они проникают в суть и действительность вещей, я отношусь без малейшего уважения. Эксплицировать сущность – значит показать, как она является в наличном бытии".[7] Следовательно, задача философа, исследующего саму возможность и ход познания вещей, состоит вовсе не в том, чтобы, "берясь за спасение объективности познания", высказать положение о познаваемости сущности, а дальше стоять насмерть, охраняя его от любых посягательств, а в том, чтобы посредством логики категорий определить, что является существенным в вещах и как это существенное можно постигнуть.
Так как в основе и бытия и сущности одной и той же вещи лежит одно и то же её понятие, то в сфере категорий сущности мы имеем те же самые определения, что и в сфере категории бытия, но, соответственно, в рефлективной форме. На месте чистого бытия и ничто здесь оказываются тождество и различие, вместо становления - существование, вместо наличного бытия – явление, вместо для-себя-бытия – действительность.
Отсюда три ступени развития определений сущности:
существование вещей,
явление вещей,
действительность вещей.
Сущность как основание существования
Чистые рефлективные определения
§ 115-116. Сняв определение абсолютной неразличённости с меры наличного бытия нечто, мы обнаруживаем следующую картину: всё то, из чего это нечто состоит, сколь различно между собой, столь и тождественно в своём различии. Причём различие его моментов обнаруживается через их тождество, а их тождество через их различие. Каждый из различаемых элементов, из которых состоит нечто, отражается в других его элементах; лишь отражаясь друг в друге, они различаются друг от друга, и вместе с тем обнаруживают своё тождество друг с другом.
Так, например, мы имеем различные планеты солнечной системы, которые обнаруживают своё различие через своё тождество, ибо при всех своих различиях они все суть планеты. Точно так же все люди, составляющие род человеческий, различны между собой. Каждый человек имеет своё лицо, свой рост и т.д. Но своё лицо человек имеет постольку, поскольку есть