Процессию возглавляла Эстер. За ней следовали Том, Коул и Фрейя в окружении детей; одни своими ручонками вцепились в пальцы взрослых, другие касались их одежды, словно желая лишний раз убедиться, что гости из внешнего мира им не мерещатся. Фрейя особенно привлекала малышей. Перебивая друг друга, они взволнованным шепотом торопились поведать ей о своих секретах и проблемах.
– А Головастик ковыряет в носу!
– Нет, не ковыряю!
– Раньше меня звали Эсбьёрн, а большие мальчишки в Грабиляриуме сказали, что теперь я буду Тунцом, но, по-моему, это дурацкое имя! Можно, я опять поменяюсь, все равно старших мальчишек не осталось – или убиты насмерть, или сбежали…
– …Сует палец прямо вон туда. А козявки ест!
– Не ем!
– Ребята, – обратилась к ним Фрейя, – вы знаете, кто взорвал Грабиляриум? И сколько времени прошло с того дня?
Но дети не смогли ответить на первый вопрос, а по поводу срока кто-то сказал – несколько дней, другой – одна неделя. По мере приближения к верхним этажам здания щебетание детских голосов стало затихать. Наконец все зашли в огромное помещение, образованное из дюжины отдельных комнат, между которыми убрали стены. Том и Коул не видели ничего подобного во время их предыдущего визита в Гримсби. Помещение было заставлено прекрасной мебелью, добытой в ходе грабежей городских ратуш и набегов на оседлые поселения. Стены украшали огромные зеркала, на балдахин для громадной кровати пущены целые рулоны ворованного шелка и бархата. По полу разбросаны ковры и подушки, мобили из камней берегового голыша с просверленными в них дырками и антикварные компакт-диски свисают с вентиляционных труб под потолком.
– Это личные апартаменты Гаргла, – объяснили дети. – Он здесь жил и отсюда же всем управлял.
– А мобили сделала Ремора, – добавила маленькая девочка. – Она красивая и умная, и Гаргл любил ее больше всех.
– Вот бы Гаргл вернулся! – вздохнул один мальчик. – Он-то знает, что делать.
– Гаргл умер, – сказала Эстер.
После этих слов все приутихли, только слышалось шарканье ног по ступенькам да чей-то далекий голос впереди, металлический и хриплый, будто из громкоговорителя, повторял: «Мы только мечтаем повидать наших любимых, разлученных с нами мальчиков…»
Наконец преодолен последний пролет, ведущий в мониторную, откуда основатель Гримсби неусыпно наблюдал за своим подводным царством. Том помнил, что это место раньше охранялось часовыми, однако на этот раз никто не дежурил у двери, оказавшейся даже незапертой. Эстер пинком распахнула ее и вошла внутрь с револьвером на изготовку.
Остальные толпой ввалились вслед за ней. Помещение было большим, с высокими потолками, залитое призрачным светом от голубоватого сияния мониторов, сплошь покрывающих стены. Здесь имелись любые формы и размеры, от гигантских рекламных уличных экранов до крошечных дисплеев, снятых с олд-тековского больничного оборудования, и все соединены друг с другом переплетением проводов и трубок. Высоко вверху, под темным куполом крыши, висел передвижной наблюдательный комплекс – большой шар из мониторов и динамиков, подвязанный к газовому баллону малого грузоподъемника устаревшей модели. Все без исключения экраны показывали одну и ту же картинку: людей, столпившихся на продуваемой ветром смотровой площадке плавучего города. «Дети морских глубин, – призывал голос из громкоговорителей, – если вы слышите нас, умоляем, придите к вашим родителям!»