.
Постоянный повод для всеобщего проявления родителями и родственниками своих привязанности и доброжелательства к детям дают в Японии и новогодние праздники, в канун которых в соответствии с давним обычаем детям вручаются денежные подарки, называемые специальным словом — «отосидама». Принято считать, что они предназначаются на покупку игрушек, гостинцев, книг и вообще всего того, что хотел бы купить сам ребенок. Наряду с родителями в новогодние дни эти подарки вручают торжественно детворе и подросткам и другие близкие им взрослые: родственники, друзья дома, соседи. В 1975 г., по данным обследования, проведенного страховой компанией «Нихон сэймэй», в среднем каждый ребенок в возрасте до 14 лет получил в канун Нового года «отосидама» на общую сумму до 12 тыс. иен в месяц[187]. Спустя два года, в 1977 г., согласно итогам обследования банка «Дайити кангё», средняя сумма этих подарков, не без влияния инфляции, возросла до 14 900 иен[188]. А в 1979 г., как явствует из информации того же банка, эта сумма возросла до 17 400 иен[189]. В 1979 г., по данным обследования, проведенного газетой «Иомиури», малолетние дети, начиная от дошкольного возраста и кончая учениками средней школы, получали от каждого близкого им взрослого в среднем от 1 до 3 тыс. иен, а в состоятельных семьях — до 3–5 тыс. иен. Газета отмечала, что самые щедрые дары дети получали не столько от отцов и матерей, сколько от дедушек и бабушек, причем чем старше оказывался возраст дарителей, тем большие суммы вручали они своим внукам[190].
В свое время в нашей стране и за рубежом довольно много писали об особых методах воспитания, применяемых японцами-родителями. Речь шла, в частности, о нежности японских матерей, об их терпеливом отношении к проказам малышей, об их бережной заботе о привитии малышам не только уважения к взрослым, но и чувства собственного достоинства. Примером тому может служить хорошо известная советским читателям книга В. В. Овчинникова «Ветка сакуры», где автор пишет: «Многих иностранцев поражает, что японские дети вроде бы никогда не плачут. Кое-кто даже относит это за счет знаменитой японской вежливости, проявляющейся чуть ли не с младенчества.
Причина тут, разумеется, иная. Малыш плачет, когда ему хочется пить или есть, когда он испытывает какие-то неудобства или оставлен без присмотра и, наконец, когда его к чему-то принуждают. Японская система воспитания стремится избегать этого.
Первые два года младенец как бы остается частью тела матери, которая целыми днями носит его привязанным за спиной, по ночам кладет его спать рядом с собой и дает ему грудь в любой момент, как только он этого пожелает.