Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е... (Троицкий) - страница 110

На первую страницу

Бравурная эстетика "Синей блузы" на удивление удачно вписалась в рубленые рок-ритмы и была дополнена соответствующими по энтузиазму текстами типа:

"Песню радости гремящей
Громче запевай!
Эта радость будет нашей —
Только не зевай!"

Некоторые песни, в частности великолепная "Ночью в карауле", были решены в иной манере — более суггестивной, пантомимической — и производили не меньшее впечатление. Хореографом и ключевым исполнителем в шоу "АВИА" был Антон Адасинский — известный ленинградский мим, в прошлом актер театра "Лицедеи". Загадочный, бритоголовый, обладающий удивительной пластикой, он привлекал к себе внимание, едва появившись на сцене, и уже не отпускал завороженных зрителей… Со временем представление "АВИА" обрастало нюансами, становясь более цельным и сфокусированным. Появилась роль Ведущего — своего рода синтез партийного фюрера и массовика-затейника, появились речевки-связки вроде:

"Сегодня здесь мы все собрались,
Чтоб вместе встретить праздник тут.
И этот праздник, все мы знаем —
И этот праздник — концерт".

Все вместе складывалось в кошмарную и одновременно уморительную картину казенного массового действа…

Ничего похожего в нашем роке, да и вообще в современном искусстве не было. И реакция публики тоже была далеко не однозначной. Вскоре после Вильнюса "АВИА" показали свою программу на очередном ленинградском рок-фестивале, и она вызвала большие споры. "Это здорово, но это не рок" — таков был один из типичных отзывов.

А что же показал славный питерский рок? Фестиваль состоялся в неуютном Дворце молодежи и проходил с гораздо меньшим воодушевлением, чем предыдущий. Самую хлесткую программу вновь показал "Телевизор". Давешний скандал с "Выйти из-под контроля" нисколько не образумил группу, напротив — в противостоянии музыкантов и цензоров последние вынуждены были отступить. Новые песни Борзыкина были еще жестче и конкретнее. "Три-четыре гада", "Рыба гниет с головы", "Сыт по горло" — все они были о лицемерии людей, занимающихся "перестроечной" демагогией, но на деле остающихся держимордами, трусами, политиканами. Его самая сильная песня, однако, была менее прямолинейна, начиналась она как тяжелый разговор с любимой девушкой:


Антон Адасинский


"АВИА" на сцене


"Твой папа — фашист!"


"Не говори мне о том, что он добр.
Не говори мне о том, что он любит
свободу.
Я видел его глаза — их трудно забыть …
А твоя любовь — это страх:
Ты боишься попасть в число неугодных,
Ты знаешь, он может прогнать,
он может убить —
Твой папа — фашист!
Не смотри на меня так… я знаю точно:
Он просто фашист".
Следующая страница