В тот день, когда он вышел из Азкабана, ему нужно было приехать в Министерство. Ему помог Блейз, который туда направлялся за очередным завещанием «отчима».
— Как ты? — были его первые слова, после того, как они по-братски обнялись. Драко пожал плечами, спрятав руки в карманы.
— Ничего, после Министерства верну тебя в реальность, — похлопав рукой по спине аристократа, сказал Забини.
Малфою ничего не оставалось, как просто кивнуть, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Он давно понял, что уже отошел от той личности, которой был до Азкабана. Тюрьма сломала его, словно сильный ураган сухую веточку на дереве.
Дорога до Министерства заняла у аристократов примерно минуты две. Они прибыли к ярко-красному телефонному таксофону. Другим способом Драко не разрешили добираться до Министерства. Ему много чего запретили, в том числе устраиваться на работу в магическое административное учреждение. Благо, хоть магии не лишили. Ну, по крайней мере, так сказал Забини, когда они подошли к таксофону.
После недолгой беседы в кабинете министра магии с Кингсли Бруствером, Драко ощущал себя паршиво. Ему надоело выслушивать непонятные фразы и вопросы, в которых якобы мелькала забота. Он прекрасно понимал, что министр немного боязно относится к бывшему Пожирателю Смерти и явно хотел лишить его магии.
Однако, согласно итогу судебного заседания Визенгамот по делу Малфоя, аристократу разрешили владеть магией и оставить палочку. Это немного порадовало Драко. Хоть что-то ему осталось от прошлой жизни. А могли забрать всё. Но нет.
Малфой вернулся в свое поместье, с палочкой в кармане и несколькими миллионами в банке Гринготтс.
Когда он вошел в Малфой-мэнор, внутри стояла мёртвая тишина. Всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Но всё осталось на своих местах. Те же каменные и холодные стены, та же мебель, те же фарфоровые и бронзовые статуэтки, которые коллекционировала его мать.
Но внутри было пусто. Как в поместье, так и в его душе. Он сломан. Его больше не интересовала чистота крови. Ни титул, который был у Малфоев на протяжении стольких веков. Ни род, который славился большим количеством тёмных магов и кристально чистой аристократической кровью. Ни маски, которые надевали окружающие его люди. Он остался один. И он больше никого не подпустит к себе. Не впустит в свое сердце. Не влюбиться. Не женится, не оставит наследников. Он останется один до конца. Ему никто не нужен. Никто не сможет залечить те раны на сердце, которые так яростно сжимают его, заставляя сгибаться пополам от боли. Никто больше не прикоснется к его ранам и не излечит их.