– Неси гонорар, – приказал Крапивин хрипуну. Верзила нырнул в салон машины и претендент на гонорар увидел в его руках автомат, а на лице дебильно – злорадствующую гримасу. – Что вы, мужики!? Мы так не договаривались,– возглас страха и удивления застыл на губах Шалого.
– Ты лишний, нам свидетели не нужны, а бабки тебе на том свете не понадобятся. Нам здесь больше достанется, – сухо изрек Крапивин.
– Забирайте все себе, только отпусти…– не договорил Шалый. Хлопнул, смягченный глушителем, выстрел и тело жертвы завалилось на кучу мусора, задергалось в конвульсиях.
– Вот тебе гонорар,– с патологическим удовлетворением произнес хрипун и пнул ногою тело, чтобы удостоверится в точности выстрела.– Хороший ты мужик Шалый и выпить был не дурак, но такая твоя участь. Верно, я мыслю, Аскольд?
– Верно, Генрих.
Даже оставаясь наедине, ради конспирации, они предпочитали не называть своих настоящих имен.
– Надо бы спрятать труп,– предложил Крапивин. Они набрели на металлическую с проржавевшим днищем бочку из-под дизтоплива. Затолкали в нее труп.
– Отдыхай, Диоген, ты свою роль исполнил,– горестно вздохнул Аскольд.– Доллары нам самим сгодятся. Шалый бы их все равно промотал.
– Круто мы с ним обошлись,– согласился Генрих.
– Таков приказ, – сурово ответил Аскольд.
– Чей приказ?
– Будешь знать, в коробок сыграешь. Хрипун понял и плотно стиснул зубы. Они поспешно сели в «Нonda» и выехали с пустынной свалки.
При въезде в город у поста ГАИ их светящимся жезлом остановил старшина милиции. Рядом с ним в камуфляжном бушлате с автоматом Калашникова наизготовку стоят сотрудник ПБР “Беркут”
– Держи язык за зубами, – велел Крапивин.– Я сам разберусь, не суйся, а то всю малину испортишь.
«Нonda», взвизгнув тормозами, остановилась у обочины.
– Ваши документы, – потребовал госавтоинспектор и заглянул в салон, где как на горячих углях сидел Генрих. В тайнике под сиденьем были спрятан автомат Узи и радиостанция. Аскольд подал водительское удостоверение и предложил пачку сигарет “Президент”. Щелкнул зажигалкой.
– Угощайся старшина. Поди, не сладко на морозе? – посочувствовал он. – Я бы языки вырвал тем, кто клевещет на сотрудников вашей службы, обвиняя в поборах и других пороках.
– Да, мороз прошибает,– смягчил голос старшина, тронутый сочувствием и улыбнулся. – А насчет клеветы верно сказано. Мы честно зарабатываем свой хлеб. Наша служба и опасна и трудна. Вскользь взглянул на удостоверение и возвратил его владельцу.
– Оружие, наркотики? – спросил вяло, скорее для соблюдения формальности.
– Старшина, мы же мирные люди, свято почитаем законы, – обиделся Крапивин.– А что случилось?