— Угу.
— А что ты сделал с моими волосами?
— Ничего.
Ева покусывала губу:
— Но они потемнели.
Варфоломей пожал плечами.
— Неожиданно, конечно, — сказала она. — Знаешь, у меня никогда не было, чтобы вот так… Конечно, всякие козлы встречались, но… Ты-то не козел. Хотя мог и предупредить.
Ева мысленно сама себя отругала. Предупредить о чем? Она представила, как выглядел бы разговор. Варфоломей: «Ева, я черт. У меня есть рога и хвост». Ева: «Ох, ничего себе, как интересно!»
Она тряхнула головой, отгоняя этот бред. Вид у Варфоломея был виноватый.
— Мог бы. Но вчера как-то не случилось подходящего момента.
Ева серьезно кивнула, а потом расхохоталась. Смех перешел во всхлипывания: она скатывалась в истерику.
— Вот черт, — повторяла она. — ВОТ ЧЕРТ!
— Да, — сказал Варфоломей и поднялся. — Похоже, мне пора.
Ева не двинулась с места. Варфоломей собрал одежду и подошел к двери.
— Я пойду? — спросил он.
— Наверное.
Ева бросила взгляд на Варфоломея, взявшегося за дверную ручку.
— Лучше тебе одеться, — спокойно сказала она.
— Точно. Я что-то не подумал.
Повисла неловкая пауза.
Черт торопливо оделся, а потом вышел, осторожно закрыв за собой дверь. Ева дико захохотала. Ситуация показалась ей безумно забавной.
— Вот почему, почему именно мне так везет?! Нет, это какое-то форменное безумие.
Ева поднялась. Черт — чертом, но сегодня нужно поехать к родителям и забрать кота. Кот — это святое.
Она машинально выпила чаю, оделась, собрала сумку и отправилась на вокзал. В электричке за окном мелькали пейзажи, так же мелькали Евины мысли. Идею записаться к психиатру она отбросила почти сразу, потому что совершенно не сомневалась в том, что видела.
Взяв прядь волос, Ева принялась ее рассматривать, пропуская между пальцами. Волосы еще немного потемнели и приобрели затаенную красную искру. Ева думала о Варфоломее. В голове всплывали воспоминания о его губах и руках, отзывающиеся в каждой клеточке ее тела. Тело сформировало собственное мнение о черте, в то время как мозг и сознание спорили, приводя разумные и неразумные доводы.
Ева едва ли присутствовала на семейном обеде. Она была глубоко погружена в себя, отвечала невпопад и односложно, чередуя «Да», «Ага», «Нормально» и глубокомысленное «М-м-м».
Она сама не заметила, как съела четыре пирожка с картошкой и невольно сломала Григорию всю игру «Я обиделся, блудная хозяйка, вымаливай прощение у такого шикарного кота, как я». Суровые и холодные котовьи взгляды пропали впустую.
* * *
Варфоломей вернулся домой. Бесы радостно пошуршали под ванной, но встречать не вышли: были чем-то заняты. Зато на кухне черт обнаружил настоящий самовар и связку румяных баранок.