Стоявшие в коридоре посторонились, пропуская следователя вперед, но он не стал проходить в комнату, а остановился у порога, ожидая, пока закончится разговор.
— Ну и что? — Начальник с досадой отложил бумагу в сторону. — Сколько заработали, столько и выписал. Проходка-то с гулькин, сами знаете.
— А разве мы виноваты? — сказал один из сидевших на пороге. — Штанги все гнутые, коронок нет. Тут много не набуришь.
— И по углам надоело скитаться, — поддержал его второй, бросив на Абашеева настороженный взгляд. — Уж третий месяц пошел, как Ромин обещал общежитие организовать, да столовую открыть. Что едим — неизвестно, как живем — тоже.
— А что Ромин? Тот хоть деньги платил, — вмешался кто-то из стоявших в коридоре. — А теперь что же выходит? Наряд и так куцый, а его еще срезали. Нет, на это мы не согласны.
— Да что там разговаривать! Давай расчет и все. А не дашь, так уйдем.
Человек за столом, подперев голову кулаком, поочередно оглядывал каждого и что-то обдумывал.
— Что же, уходите, насильно держать не буду. — Он встал из-за стола и сделал несколько шагов по комнате. — Только я одного понять не могу. Трудностей вы испугались, что ли? Вроде и на изысканиях мы с вами не первый год. Сколько раз на голое место приходили, а здесь хоть жилье есть. В палатках жили, в землянках, на себе через тайгу станки волокли. Вот ты, Сеня, скажи. Помнишь, в Братске?
— В Братске? — Из коридора протиснулся высокий русый парень в засаленном ватнике и резиновых сапогах. Он потоптался посреди комнаты и тяжело вздохнул. — Разве в Братске так было? Главное — там дело шло. А тут? Третий месяц на одной скважине сидим. То одного нет, то другого. Бьемся, бьемся, и все зря. Обидно.
— Ты вот, Алексей Михайлович, нас попрекаешь, — сидевший у порога рабочий встал и подошел к столу. — > А какие тут станки, ты видел? Смену работаем, две стоим. А ведь у нас семьи, понимать надо.
— Ну, вот что, — Алексей Михайлович открыл ящик стола и бросил в него бумагу. — Эту липу я подписывать не буду. Теперь так: из четырех станков завтра мы с механиком соберем два. Станки я осмотрел — старье, но работать будут. Бурить будем в три смены, непрерывно. Свободных от работы поставим строить жилье. А питаться будем вместе. Повариха-то здесь найдется?
— Найдем… — Повеселев, Сеня повернулся к рабочим. — Я ведь говорил, теперь дело будет. Пошли, что ли?
Пропустив впереди себя рабочих, он вышел и осторожно прикрыл дверь. В конторе сразу стало тихо.
— Что, тяжело приходится? — Абашеев кивнул на дверь. — Крепко они за вас взялись.
— Крепче некуда, — согласился Алексей Михайлович, проведя рукой по волосам. — Вот спорю с ними, убеждаю, а сам готов сквозь землю провалиться!