Родители успели ее окрестить еще в семилетнем возрасте, хотя это стоило Дмитрию Алексеевичу неприятностей на работе, служебной карьеры. До того времени его не оставляла мысль о том, что девочка росла не крещеной и поэтому нередко болела.
Благодаря ли крещению или смене места жительства и климата хворь, как рукой сняло. До последнего дня они радовались, что дочка здорова, прилежна и равнодушна к дурным привычкам – курению, вину и другим соблазнам, особенно притягательным и опасным в ее возрасте. Из церкви траурный кортеж прибыл на кладбище.
У ворот остановился катафалк-автобус с черной полосой по бокам и автобусы: люди высыпали на иссушенную июльским солнцем пожухлую траву. Мужчины подняли гроб и понесли его к свежевырытой могиле. Аварцев сам выбрал место на пригорке и велел могильщику рядом оставить место. Старик с пониманием отнесся к просьбе.
Морозом по коже пробежал печальный марш духового оркестра. Инструменты сверкали лучами в руках усердных музыкантов.
Ветер шевелил каштановые волосы на чистом лбу Даши. Ее лицо было обращено в безоблачную голубизну неба, где, распластав сильные крылья, парили птицы.
Наступила самая страшная минута прощания. Слез у Дмитрия Алексеевича не было, высохли. Он наклонился к родному лицу и поцеловал Дашу в лоб и тихо прошептал:
– Прости меня, доченька, не уберег.
Софью Павловну с трудом оторвали от гроба. Она хваталась руками за его края, пытаясь вызволить дочь из страшного плена. Ее, обессилевшую, отвели в сторону. Медсестра помогла принять успокоительные таблетки. Отец и жених, стремясь запечатлеть лик Даши, не отводили от нее взглядов, пока крышка навсегда не скрыла ее.
Словно стон тяжелораненого зверя, крик вырвался из груди Дмитрия Алексеевича. Все поняли, какая боль затаилась в его отцовском сердце. Могильщики на веревках опустили гроб на дно глубокой ямы. Каждый, прощаясь, бросил горсть успевшей подсохнуть глины.
9
Супруги Азарцевы минут на двадцать задержались у могилы дочери. Чтобы унять боль и чем-то занять руки, они поправляли цветы и венки. Софья Павловна не унимала слез, прикладывала влажный платок к глазам. Дмитрий Алексеевич внешне был спокоен, сосредоточен.
Когда они отошли от могилы, к Азарцеву приблизился невысокого роста, средних лет мужчина, терпеливо поджидавший его поблизости.
– Искренне вам соболезную, у самого в семье дочь восьмиклассница, поэтому понимаю, сколь тяжела для вас утрата, – промолвил он. – У меня есть информация об этих подонках, может, она будет для вас полезной.
– Какая информация? – замедлил шаг Дмитрий Алексеевич.