– Пустое дело, – безнадежно махнул он рукой. – Необходимы другие действия, чтобы злодей не остался безнаказанным, чтобы кровь нашей дочери была отмщена.
– Дима, что ты задумал? – насторожилась Софья Павловна, но ее вопрос остался безответным.
Они долго молчали, прислушиваясь к тишине. «Господи, сохрани его от искушения, дай здоровье его телу и ясность уму», – подумала она, незаметно осенила его крестом и пожелала:
– Спокойной ночи, Дима.
– Спокойной ночи, Соня, – ответил он, понимая, что и эта ночь как и прошедшие, не принесет успокоения.
13
Они шли по пустынном берегу моря – отец и дочь. А вокруг ни одной живой души. Азарцев удивился этому странному обстоятельству, ведь середина жаркого лета, а на пляже, на золотистом песке – никого, у самых ног плещется лазурная волна.
Отец с радостью ощущает в своей руке теплую ладонь дочери. Она в белом, прозрачном платье, на хрупкие плечи струятся нити каштановых волос. Тонкая талия обвита поясом. Дмитрий Алексеевич с надеждой всматривался в черты родного лица: злато-карие глаза, длинные ресницы, аккуратный носик и губы с легким налетом перламутра.
«Глаза у дочери, действительно, мои, да и характер, умница Дашенька, – с гордостью думает он. – Станет инженером-программистом, выйдет замуж, появятся детишки, внуки и внучки.. Будет нам с Соней на старости лет утешение».
– Пап, я хочу купаться, – произносит она.
– Вода холодная, ты простудишься и заболеешь, – отвечает он, не выпускал ее теплой руки.
– Пап, но ведь сейчас лето, мне жарко.
– Ты намочишь платье, – не соглашается он и с ужасом чувствует, как ее маленькая ладонь выскальзывает из его руки. Пытается сжать пальцы, но они не слушаются, словно одеревенели. Видит, как дочь входит в воду по колени, по пояс, по грудь…
– Даша, доченька, вернись! – зовет он и понимает, что она его не слышит. Вдруг издалека с рокотом накатывает огромная волна.
– Па-па-а, папочка! Спаси меня-я! – ворвался в его сознание отчаянный крик дочери. Морской вал обрушился на девушку, и когда волна отступила, он увидел на песке лишь белое оплетенное зелеными водорослями платье. Поднял его и с ужасом заметил, как струи алой крови стекают с ткани на его пальцы, впитываются во влажный песок…
– Даша-а, Дашень-ка-а, – прошептал он побелевшими губами и, охваченный ужасом, проснулся.
Во всем теле ощутил озноб и слабость, лоб покрылся холодной испариной. После гибели дочь каждую ночь приходила к отцу, обнимала теплыми руками. Они радовались общению, а затем дочь вдруг неожиданно исчезала: то, оступившись, срывалась со скалы в пропасть, то попадала в адскую машину со стальными жерновами…