Он в таком состоянии, я не могу поверить, и еще умудряется подумать обо мне, старается меня поддержать. Я заревела еще пуще, хватаю его руку, целую изуродованные пальцы, чувствую на губах вкус крови и соленых слез. У меня начинается настоящая истерика. Уже вою в голос и захлебываюсь от плача. Целую его окровавленное лицо, голое мясо его плеч и ничего не могу с собой поделать. Сколько бы это продлилось и чем закончилось, не знаю, но Рой вдруг крепко сжал мою ладонь и поймал мой безумный взгляд.
На меня смотрели глаза того прежнего парня, спокойные и уверенные.
— Не бойся, все будет хорошо. — Он произнес это так, что я поверила. Моя сущность поверила и истерика отпустила. Я вдруг успокоилась и перестала реветь.
— Хорошо, хорошо, Рой. — Отпускаю его руку и сажусь рядом.
Истар снова закрыл глаза и лежит без движения. Мой психоз ослаб, и отошел куда-то на задний план, зато вернулись запахи и ощущения. Я вся в крови. Она повсюду: на руках, ногах, в волосах и на лице, повсюду ее липкость и гадкий, сладковатый привкус. Жутко, но я уже справляюсь, могу воспринимать это адекватно. Отползаю обратно к стене. Надо расслабиться и успокоиться, иначе сойду с ума.
Сколько прошло время не знаю, вырубилась. Очнулась от лязганья запоров. Поднимаю взгляд и вижу, открывается дверь и, согнувшись в три погибели, вползает Эстигон. Он щурится в полумраке и зовет.
— Лера, где вы?
— Здесь у стены — Отвечаю и чувствую обреченность. Мне отсюда не выйти.
Эстегон садится на корточки возле меня и озирается вокруг. Замечает лежащего Роя и качает головой.
— Лера, послушайте меня. — Его голос взволнован, но в нем чувствуется уверенность и это вселяет надежду.
— Я не могу забрать вас отсюда сейчас. — Гранд стискивает кулаки. — Трибунал уперся, они вызвали моего отца.
Эстегон кивает в сторону лежащего тела.
— Говорят, что он лазутчик истмари. Идиоты, я твержу отцу, надо искать пути, договариваться с вождями истмари. Грядет великая смута. У нас не хватит сил противостоять всем сразу, но они ведут себя с безумием обреченных.
— Эстегон! — Я касаюсь, его руки и смотрю прямо в черные бездонные глаза. — Спаси нас.
— Не бойся, просто потерпи немного. — Его губы вытянулись в жесткую линию. — Я никому не позволю распоряжаться в моем доме. Даже трибуналу. Подождем отца, он приедет завтра, если они и его не послушают, то, клянусь, выкину их из города, чего бы мне это не стоило.
— Ты храбрый. — Провожу ладонью по его щеке. — Я знаю, ты меня не бросишь.
Слезы непроизвольно катятся по моим щекам.
— Все, иди. — Говорю ему и чувствую, сейчас опять начну реветь в голос. Стараюсь закрыться иронией. — Иди, спасай свою незнакомку.