Они вошли в лес, и внезапно впереди среди деревьев показались древние руины. Гартмут уже знал, что это и есть его цель. Когда руины приблизились и стало возможно разглядеть, что это развалины дворца, Гартмут наконец перестал сдерживаться — и вокруг него стали расти черные тыквы гугельхупфов. Кольцо духов моментально разомкнулось, многие в страхе пропали, а тыкв с каждой секундой становилось все больше. Гартмут шел, оставляя за собой поле черных пахучих шаров.
Он вступил в арку полуразрушенных ворот. Их охраняли чудовищные призрачные слоны, вооруженные скорпионьими жалами. Они попытались броситься на Гартмута, но он походя превратил их в два гугельхупфа, каждый размером с дом.
Впереди высился дворец какого-то древнего владыки. Прекрасные изразцы еще покрывали стены, хотя крыша давно обрушилась внутрь. Гартмут буднично вступил внутрь и оказался в тронном зале.
Он был пуст. Повсюду валялись каменные обломки, по углам сквозь камни пробивался кустарник. Здесь нечего было искать и не с кем говорить. Гартмут походил по залу, остановился перед хорошо сохранившимся изображением царской охоты на северной стене — царь ехал на колеснице, его лицо, обрамленное черной вьющейся бородой, было бесстрастно, он натягивал маленький тугой лук, целясь в огромного красного тура, скачущего по горам. Возница царя, в два раза его меньше, потрясал копьем, крошечным, как спичка.
Вздохнув и отвернувшись, Гартмут еще походил по залу, а потом направился к выходу. Внимание его привлек большой, угольно-черный, идеально круглый гугельхупф. Гартмут взял его в руки. Тот был плотен и тяжел, словно кусок самшита, и пахнул ромом.
С гугельхупфом в руках Гартмут двинулся прочь. Позади оставались целые горы черной сдобы, и он слышал, как за спиной начинают оседать и рушиться сотворенные им курганы по мере того, как некоторые гугельхупфы стали исчезать. Что до остальных, то многим, он знал, предстоит пролежать здесь много лет.
Он шел по улицам Тегерана, обливаясь потом и пыхтя от натуги. Этот кекс пахнул по-другому, не так, как другие гугельхупфы, и Гартмут надеялся, что сегодня ему удалось избавить мир от одной из моровых дев. Просто он не заметил ее, массово истребляя остальных духов. Немногие встречавшиеся Гартмуту персы окидывали его любопытствующими взглядами, но он знал, что им всего лишь интересно, что за экзотический фрукт у чужака в руках и на каком базаре он его отхватил.
Гугельхупф пролежал в комнате Гартмута целых восемь месяцев. За этот срок он не потерял своей кондитерской привлекательности и источал такой же восхитительный аромат, как и при возникновении. Поняв, что страшный кекс так и будет вечно лежать на самой нижней и темной полке в чулане, Гартмут тайком вынес его за пределы города и сжег, а кострище забросал землей.