– Запереть бы посла в здании, чтобы он дожил до того, как мы подготовим договоры.
– Нельзя. Скандал будет.
– Больше, чем при гибели очередного белавца? – фыркнул Линк. – Никто и не пикнул!
– Почему мы не можем сами поехать с документами в Белавию и там все решить? – подала голос девочка лет одиннадцати с двумя толстыми светлыми косичками, свисающими по сторонам ее круглого личика.
– Дипломатия, Нея, – вздохнул Астор. – Кому нужно решить вопрос, кто больше заинтересован, тот и едет в качестве просителя. Другие страны перестанут нас уважать, если мы сами явимся вручать белавцам земли.
– Но мы ведь заинтересованы, – не поняла девочка. – Не зря же чери Трант просит соглашаться на любые условия и даже не торговаться, как с первыми послами.
Астор оказался в затруднении. Вот как объяснить бесхитростному ребенку, что свой интерес показывать нельзя, дабы не насторожить и так нервных и подозрительных белавцев? Что, рьяно оказывая одолжение, надо делать вид, словно оказываешь его нехотя? При первых посольствах все было так просто и понятно… Но это было до того, как белавцы из-за четырехсот гектаров земли им все нервы вымотали!
– Нея, а давай твой папа как министр торговли сам объяснит тебе принципы заключения сделок, – вывернулся Астор. Не мог он учить ребенка плохому, особенно до Обретения. Так пусть теперь еще у кого-то из взрослых поболит голова из-за проблем, доставляемых посольствами! Он не злой, нет, он просто с некоторых пор выступает за принцип равного распределения неприятностей между министрами.
– А прописанные в договоре четыреста гектаров – это очень много? – спросил мальчик лет десяти – третий личный ученик. Он старательнее всех выводил буквы. По малости лет выписывание слов чужого языка, которого совсем не знал и не понимал до недавнего времени, давалось ему нелегко. Они с Неей поделили пополам для переписывания листы с вариантом договора, в котором Белавии отдавался южный участок.
– Я бы не сказал, что много, – протянул Астор, глядя на своих юных помощников, отданных ему на воспитание как заслужившему доверие грамотному и опытному в своем деле представителю благословленной Богиней фиолетовой династии.
Общих школ, как в большинстве иных стран, в Таримане не было. Каждый гражданин, признанный достойным вне зависимости от возраста, должен был постепенно передать свои знания небольшой группе детей, численность и состав которой назначались патриархами династии данного города. По достижении восьми лет, как только родители заканчивали обучать своих отпрысков грамоте и начальному счету, те прикреплялись к разным наставникам. Эта система должна была обеспечить преемственность знаний и опыта лучших представителей народа, а не какого-то одного учителя, и заодно ненавязчиво дать молодому поколению пример для подражания, кумира, на которого можно равняться. А уж в том, что наставник найдет общий язык с подопечными, можно было не сомневаться – все представители династии были близки друг другу по духу и характеру, не зря же Богиня вела распределение, не глядя на кровное родство. По крайней мере, никто еще не слышал о случаях серьезных ссор, а не детских обид на заслуженное наказание или трудное задание, требующее усидчивости, физического или умственного напряжения.