Потому и ответила я в лучших традициях зеркала:
— А разве у тебя есть сомнения?
Но ответ Йона меня удивил.
— Теперь есть. Тебе явно не четырнадцать, как кнессе Раане, — слишком хорошо знаешь, что и когда сказать. С таким даром не рождаются, его можно лишь приобрести, набив собственные шишки, — с непонятной досадой заявил оборотень и добавил: — Твое умение прощупывать почву, когда ты начинаешь думать, я оценил.
— Я твою выдержку тоже, — вернула блохастому сомнительный комплимент.
Йон хмыкнул и протянул открытую ладонь:
— Мира не обещаю, но постараюсь не убивать.
— Тебе никто не говорил, что парламентер из тебя никудышный? — Я пожала руку оборотню.
— Ни разу. Скорее уверяли в обратном. Знаешь ли, я придерживаюсь принципа: стальной клинок, приставленный к горлу противника, — лучший способ вести дипломатические переговоры. — Йон нагло улыбнулся, не отпуская моей ладони.
Вышедший из кустов Брок так и застал нас пожимающими друг другу руки. Дракон, принесший полный бурдюк воды, при виде столь разительной картины саркастически изогнул бровь и уточнил, обращаясь исключительно к Йону:
— Остыл?
— Я тебе горячий чай, что ли, чтобы остывать? — незлобно отшутился оборотень.
— Главное, что не труп, — не остался в долгу дракон.
С приходом Брока сборы в дорогу закончились в рекордно быстрые сроки: ящер подхватил мой куль, из которого я успела достать диктофон и перевесить себе на шею (благо декоративный шнурок, выдернутый из рюкзачка, это позволял). Йон тоже перекинул через плечо свою поклажу. Мне же торжественно вручили котелок и бурдюк.
Первый задорно бряцал. Во втором вода весело плескалась в такт шагам. Комарье пищало над ухом изумительную музыку для релаксации. Лишь мы трое молчали, причем не от злости или иных жгучих чувств. Все куда банальнее: когда активно работаешь ногами, еще и открывать рот, в который норовит залететь мошкара, — удовольствие из разряда извращений.
Зато под подошвами то и дело хлюпало, чавкало и всячески намекало, что земля становится все более богатой на влагу. Вспомнился и вчерашний болотник, от которого остались весьма пресные (за неимением такой ценной специи, как соль) воспоминания.
Над головой пару раз проплыли твердыни. Я от них уже не шарахалась, но все же умеренно опасалась. Солнце стояло в зените, когда я не выдержала:
— Может, остановимся? Воды попьем, а то так есть хочется, что думаю, куда бы отдохнуть присесть…
Оборотень на мое заявление с деланым сочувствием уточнил:
— Еще немного пройдем — и у тебя будет возможность осуществить все твои мечты. И сядешь, и отдохнешь, и закусишь. Ну или тобой закусят. Это как повезет. Но за отменное качество трясины я ручаюсь. Она мягкая, влажная… Могу лично тебя в нее посадить.