Уже через сотню шагов руки начало тянуть, через километр я не чувствовала пальцев. Спустя час все, что ниже локтя, казалось инородным придатком к моему телу. Спину ломило, ноги еле сгибались, но я продолжала упрямо идти. И это притом, что основная тяжесть легла на Йона.
Брок то приходил в себя, то проваливался в бред. Кажется, у него даже началась лихорадка. Дракона иногда потряхивало.
— Слушай, а что такое «вромус»? — задала я вопрос оборотню, чей затылок маячил передо мной всю дорогу.
— А ты не знаешь? — в тон мне, правда, не пыхтя при этом, как беременная ежиха, ответил перевертыш.
— Если бы знала, думаешь, спрашивала бы?
— Ну кто тебя поймет.
— И все же. — Когда надо, я могу быть настырной.
Йону от моей жажды знаний некуда было деваться. Нас с оборотнем в прямом смысле слова многое связывало: мы держали носилки с Броком. Мне же, чтобы ориентироваться в здешней среде, почти законченного высшего образования оказалось мало. Вернее, оно было столь же актуально, как радиаторы отопления в Зимбабве или морозильник в Антарктиде. Гораздо ценнее оказалось иное качество — сообразительность.
Йон понял, что проще отцепить уже впившегося в кожу клеща, чем приставучую меня, поэтому решил откупиться малой кровью и ответил:
— Вромус — это не просто сгусток огня. Это ищейка, что идет по следу жертвы с одной лишь целью — убить. По сути — это низший демон, призванный из нижнего мира. Правда, обряд считается сложным и долгим. К тому же требуется жертва. Ради того, чтобы убить тебя, кого-то мучили четыре дня. Скорее всего — невинную деву, что лежала, истекая кровью на алтаре чернокнижника, и медленно умирала. Довольна?
— Нет. — Меня передернуло.
— А вот теперь ты мне ответь: зачем кому-то проводить столь сложный обряд? Не проще ли было найти наемников, которые просто отсекут тебе голову? — вопросил Йон, развернувшись ко мне вполоборота.
— Может, эти кто-то уже пытались. И им это отчасти удалось.
— Это как?
И я решилась все рассказать, но тут Брок застонал, а по его коже пробежали искры.
— Йо-о-он… — в одном коротком слове сплелись воедино и тревога, и неверие, и отчаяние.
Оборотень обернулся и, скомандовав: «Кладем!» — бережно опустил носилки.
Склонившись над Броком, который посмотрел на нас мутным взором, оборотень зло выдал:
— Торопишься сдохнуть? Вслед за Марной решил сигануть?
— Не смей… так… о ней. — Дракон разлепил пересохшие губы. Слова давались ему через силу, но, как ни странно, свечение начало угасать. Будто блохастый умудрился так зацепить его на этом свете крючком из стали и злобы, что Броку было с него не сорваться. — Ее убили, но, пока я за Марну не отомщу, подыхать не намерен.