– Если они не в ее гнездо, то уйти в Прибамбасск откуда-то неподалеку.
Следы беглецов отыскались легко и быстро. Много следов.
Вот свежая могила у водопада.
Судя по длине холмика взрыхленной земли, в могиле лежал ночной эльф.
– Думать, я убить друид, – с жуткой ухмылкой пробормотала Затра. Два болта из ее арбалетов, пущенные в спину, уложили калдорая в землю.
Возле могилы нашлись и следы, ведущие прочь – следы мальчишки, женщины, мурлока и гнолла.
Ясно как день – для тот, кто уметь видеть.
– Сюда, – шепнула Затра, устремившись вперед.
Каррга, Трогг, Уолдрид и остальная элита Гордока последовали за ней.
Напоследок Затра оглянулась. Четыре виверны продолжали свой танец вокруг Небесного пика: никто из них даже не удосужился взглянуть вниз.
– Благодарение вам, мои лоа, – прошептала Затра. – При первый же шанс я накормить вас не жалкие капли. Может, я накормить вас мальчишка Торн и все его друзья…
В эту минуту мальчишка Торн и все его друзья завтракали ломтями свежего пальмового яблока. Завтрак был легким, сочным, сладким и освежающим на вкус.
К этому времени Джаггал сделался уже совсем не тем гноллом, каким был раньше. Все мысли, будто Клок недостоин быть Древолапом, исчезли, как не бывало. Теперь громила нагружал старого друга припасами в дорогу едва ли не силой. Он вручил Клоку кожаную суму с двумя целыми пальмовыми яблоками внутри, не говоря уж о двух порядочной величины тюках вяленого мяса вепря, так понравившегося Араму, и толстом ломте медвежатины, зажаренном накануне за ужином и завернутом в огромный лист гуннеры.
Все вокруг пребывали в прекрасном расположении духа. Йети ушли еще ночью, но гноллы сновали по деревне так, словно наконец-то освободились от какого-то висевшего над ними проклятья – и в каком-то смысле так оно и было. Теперь йети были друзьями гноллов, и, что еще лучше, их союзниками против огров. (Вдобавок, самые страшные из охотников за рабами – Вордок и Марджак – больше не представляли собою ни малейшей опасности.) Поэтому взрослые члены стаи взялись за утренние дела заметно бодрее, чем обычно. Щенки еще младше, чем Сивет, носились туда-сюда: одни, с крохотным оружием в лапах, изображали взрослых воинов, другие размахивали коготками, изображая их новых друзей-йети. (Откровенно говоря, немногие зрелища на свете столь же восхитительны, как крохотный щенок-гнолл, бьющийся с невидимыми ограми, воображая себя Свирепым Утесом.) Отовсюду неслись крики «Р-Р-Р!!! Р-Р-Р!!!» и взрывы лающего смеха.
Арам очень гордился тем, что сумел установить мир между гноллами и йети. Макаса тоже откровенно гордилась им, хоть и изо всех сил старалась не показывать этого – чего доброго, еще возомнит о себе лишнего. К тому же, ей отчаянно не терпелось отправиться в путь, пока их не настиг Малус. Джаггал с Клоком, хохоча, награждали друг друга тумаками (впрочем, относительно мягкими). Сивет по очереди бросала восхищенные взгляды на Макасу, на Клока и на отца. Нет, на Арама она не смотрела с тем же восхищением, однако больше не относилась к нему с прежним презрением, и это уже что-то да значило.