– Останешься здесь умирать от голода, – добавила Чугара.
После этого оба отвернулись и ушли.
В продолжение этой истории Кривоклык предложила уговор: если четверо путешественников освободят ее, она отведет их к Дрелле и будет драться за ее свободу вместе с ними.
Макасе, как обычно, совсем не хотелось принимать помощь от кого бы то ни было, а уж тем более – от той, что похитила Дреллу. Поначалу девушка склонялась к тому, чтоб положиться на чутье Клока, а Кривоклык оставить гнить в клетке.
Но Клок отрицательно покачал головой.
– Клок больше не чует ничего, кроме смерти.
– Так следуй на запах смерти!
– Запах смерти везде. Со всех сторон.
– Это Черношип, – сказала Кривоклык. – Он отрыгивает смертью. Портит воздух смертью. Смертью для всех. Повсюду.
Пришлось Араму высказать очевидную, но все же необходимую истину:
– Макаса, ты только посмотри, что они с ней сделали. Мне тоже не хочется доверять ей, слово даю! Но без нее нам не обойтись. К тому же, похитителям Дреллы она совсем не друг.
– Она и есть похитительница Дреллы, – шепотом (чтоб не сорваться на крик) ответила Макаса.
– Тогда «новым похитителям Дреллы».
Клок проскользнул обратно ко входу в купол и позаимствовал у спящих часовых два боевых топора. Затем они с Макасой взялись за дело и начали освобождать Кривоклык. Обрубки терновых веток брызнули во все стороны, снова и снова жаля свинобразку. Но Макасу это ничуть не волновало – наоборот, она мрачно улыбнулась от удовольствия.
– Мы уже видели похожие колючки, – сказал Арамар. – В Забытом Городе.
– Да, – не поднимая головы, ответила Кривоклык. – Гордок, король огров, заплатил Чугаре за сооружение тернового купола над детенышами виверны. И я там была – разведчиком в ее почетном карауле.
– А чем Гордок заплатил ей? – спросил Арам.
Заподозрив, что платой мог быть осколок кристалла, он вытащил из-под рубашки отцовский компас и прикрыл сияющую стрелку ладонью. Стрелка все так же указывала на юго-восток, в сторону следующего осколка кристалла (а также в сторону Прибамбасска), но ее сияние сделалось слабее. Кристаллов поблизости не было.
– Рабами для Камер Обреченных, – ответила Кривоклык. – Для Зала Призыва. И, в конце концов, для Груды Костей.
К этому времени Макаса с Клоком успели прорубить терновую клетку. Дыра была маловата для Кривоклык, и Араму подумалось, что Макаса это прекрасно видит. Но он промолчал – только задумался, отчего не может заставить себя смягчить гнев Макасы. И лишь сейчас осознал, что зол на Кривоклык куда сильнее, чем думал.
Видя что путь на волю вряд ли станет шире, Кривоклык начала выбираться из своей тесной тюрьмы. Колючки впились ей в бока, раздирая кожу, но не прошло и минуты, как она оказалась на свободе, поднялась на ноги и протянула руку к одному из топоров.