Хеттерле утвердительно склонила голову.
— Вас оскорбляли и действием?
Хеттерле медлила, но не могла отрицать того, что уже сказала.
— Редко, — ответила она.
— Как он относился к своей жене?
— Иногда он ее избивал, а она, естественно, защищалась.
Обер-комиссар обстоятельно высморкался в носовой платок.
— О предполагаемом любовнике Доры Фридеман вы действительно ничего не знаете?
Хеттерле покачала головой.
— Хорошо ли относилась фрейлейн Карин к своему дяде и своей тетушке?
— О плохом не знаю.
От дальнейшего допроса Шельбаум отказался. Она не относилась к типам, раскрывающимся легко. Но явно не была и человеком, за которым ничего не числилось. Он отпустил ее и попросил послать к нему Карин Фридеман.
— Как вы ее находите, Маффи?
— Не совсем чистой, господин обер-комиссар.
— Я тоже, — согласился Шельбаум. — Будьте внимательны при допросе, когда она принесет свои личные документы.
Он дал ему некоторые советы.
— Жаль, что вы в последнюю ночь не были достаточно бдительны, — закончил он.
— Вчера я был на службе, — сказал Маффи, — и очень устал…
Шельбаум рассмеялся.
— Но не только от службы.
— Господин обер-комиссар, я охотно бы…
— Уж не хотите ли вы извиняться? — прервал его Шельбаум. — Не считайте меня за дурачка, который упрекает вас за ваш образ жизни. Вы молоды, и я могу только позавидовать вам. Хороша ли девушка-то, по крайней мере?
— Очень, господин обер-комиссар, — вспыхнул Маффи.
— Тогда отнеситесь к этому делу серьезно, — сказал Шельбаум, — как того заслуживает малышка. Так, она слышала, как кричала женщина?
— Да.
— А дальше?
— Она разбудила меня. Я вышел в сад, но, ничего не заметив, вернулся в дом. На улице было прохладно, а я был,…
— …очень уставшим. Во всяком случае, больше ваша подружка ничего не слыхала?
— Нет, иначе она бы мне сказала.
— Мы с ней побеседуем отдельно, даже если это и не принесет пользы, — сказал Шельбаум. — По-видимому, это мог быть только крик фрау Фридеман, когда ее душили.
Карин Фридеман была серьезна и бледна, но без особой скорби в лице. Следом за ней появился инспектор и сказал:
— В коридоре ожидает молодой человек, который непременно хочет зайти сюда, к этой молодой даме. Это некий господин Ланцендорф.
— Мой жених, — быстро сказала Карин.
— Пусть войдет, — распорядился Шельбаум, и Нидл впустил Ланцендорфа.
— Даже если вы с ней обручены, то все равно ведите себя спокойно, — предупредил его обер-комиссар. — Мы ее не съедим.
Юноша удивленно взглянул на Карин. Слабо улыбнувшись, она кивнула ему, и лишь тогда он успокоился. Шельбаум достал из коробки сигару и закурил. «Довольно быстрое обручение, — подумал он. — Но, возможно, оно состоялось уже давно».