— Ты этого, любимый, не сделаешь.
— Сделаю.
Женщина улыбнулась недоброй улыбкой.
— Что знает Вальтер Фридеман, знаю также и я, — сказала она. — Не забывай этого.
— Что это значит?
— То, что ты у меня в руках.
Фазольд отпрянул.
— И ты бы меня погубила, меня?…
— Почему бы нет?
— А муж? Ты ударила бы и по мужу. Ты же этого не желаешь?
— Он меня не интересует.
Звонок телефона прервал ее. Фазольд уставился на аппарат, потом нерешительно снял трубку.
— Фазольд, — представился он. — Кто говорит? Ах, это вы, Деттмар. Я не знал, что вы в Вене.
Дора заметила, как смягчились черты его лица, голос обрел уверенный тон.
— Когда? Через полчаса? Пожалуйста, но я, право, не знаю… Ну хорошо… Привет. — Он положил трубку и задумчиво посмотрел на Дору.
— Чего он хочет? — спросила она.
— Хочет еще до вашей вечеринки поговорить со мной. Он нуждается в моем совете.
— В твоем совете? — Дора рассмеялась с издевкой. — Что ты можешь ему насоветовать!
— Ты, кажется, собиралась домой? — спросил он.
— Ты прогоняешь меня, Вернер Фазольд? — спросила Дора. — Надеюсь, в следующий раз ты будешь обращаться со мной более любезно. Не забудь, что я тебя люблю.
* * *
Из серого «фольксвагена», припаркованного на Менгерштрассе, вышел мужчина средних лет. Убедившись, что никого из знакомых поблизости не было, он пересек улицу и завернул на Бертлгассе. Через десяток шагов он оказался перед домом с вывеской: «Черкесский бар». Но бар был закрыт. У входа висело объявление: «Открытие после капитального ремонта 10 октября. «Фламенко» в сенсационном исполнении». Итак, через две недели старуха намерена вновь открыть бар.
Через главный вход он вошел в коридор, который вел в помещение, являвшее собой причудливое смешение всевозможных стилей. Оно соединяло в себе великолепие портьер салона прошлого века, бахрому абажуров, бывших в моде в двадцатых годах светильников и монументальность мебели довоенных посольств. За огромным письменным столом здесь одиноко восседала Ковалова. Перед ней лежала стопка каких-то счетов, которые она сличала с записями в журнале.
— Садитесь, — сказала она с сильным акцентом, выдававшим ее славянское происхождение, и тоном, не говорившим об особой симпатии к посетителю. — Садитесь.
— Я не знал, что ваш бар закрыт, фрау Ковалова, — начал он разговор.
— Водочки могу предложить и не сходя с места, — сказала она и достала из письменного стола бутылку с двумя рюмками.
Деттмар выпил, и Ковалова тотчас же наполнила ему рюмку.
— Собственно, зачем вы приехали в Вену? — спросила она напрямик.
— Я здесь по служебным делам, — осторожно ответил Деттмар.