— Тебе все точно известно.
— Естественно, я хотела отомстить мужу.
— Не лучше ли подсыпать Хеттерле в кофе цианистый калий?
— Почему Хеттерле? — Она удивленно посмотрела на него. — Ах да, потому что он иногда заползает к ней в постель. С ней прощаю. С другими нет.
Фазольд подошел к ней.
— Почему ты его не бросишь, Дора?
— Не знаю. Возможно, из-за удобства. Ведь я все имею. Прикажешь начинать сначала? Но главное, это желание получить реванш. Ты бы мог тоже уйти. Почему ты этого не делаешь?
— Не надо смеяться, Дора. Ты ведь точно знаешь, что я этого не могу сделать. Тогда я буду так же стремиться к реваншу, как и ты.
— Имеешь в виду свою месть, — сказала она, улыбаясь. — Твоя месть — это я.
Фазольд пожал плечами.
— Это твое толкование, Дора. Но мщение не может длиться бесконечно. Однажды ему приходит конец.
Она засмеялась.
— Другими словами, ты трусишь. Сознавайся, Вернер Фазольд, что ты боишься.
Художник возбужденно наклонился к ней.
— Я ничего не боюсь. Кого я должен бояться? Не твоего ли мужа? Если я о нем выложу…
— Отойди с этой отвратительно воняющей трубкой! Так-таки не боишься? Прекрасно. Тогда я сейчас позвоню Фридеману и скажу ему, что я у тебя.
Невольно он бросил взгляд а окно на противоположный берег Старого Дуная, где за деревьями скрывалась вилла Фридемана. Затем он перевел взгляд на Дору, схватившую телефонную трубку. Он быстро нажал на рычаг.
— Ты с ума сошла!
— Все-таки боишься, — сказала она с издевкой.
Он отпустил рычаг.
— Поступай как знаешь, — сказал он зло.
Набирая номер телефона своей виллы, она наблюдала за Фазольдом с язвительной улыбкой.
Нервно покусывая губы, он хотел снова нажать на рычаг, но насмешка, таившаяся в ее глазах, остановила его.
— Это ты, Анна? — говорила Дора в трубку. — Мой супруг дома? Скажите фрейлейн Хеттерле, я приду несколько позже. Пусть не забудет приготовить рогалики.
Кладя трубку, она отметила, что Фазольд облегченно вздохнул.
— Ты действительно поверил, что я могу сказать Вальтеру, где нахожусь? — спросила она. — Я еще не спятила. Если бы ты видел, каким он может быть…
— Могу представить.
— Тогда ты также можешь представить, что может случиться.
Фазольд поскреб свой огромный череп мундштуком потухшей трубки.
— Не понимаю, почему он так ревнует.
— С ревностью это не имеет ничего общего. Он просто не позволяет отнимать у него то, что принадлежит ему. Он считает, что я его вещь. Если бы он догадался, что мы…
Фазольд повертел трубкой.
— Давай покончим, Дора. Так будет лучше для нас обоих.
Она засмеялась.
— И не подумаю.
— Тогда покончу я.
Дора Фридеман поднялась с кушетки и подошла к Фазольду. Глаза ее сверкали.