Порезвившись в реке минут пять, они вышли и уселись на белый горячий песок как раз там, где кончалась тень от деревьев. Они зарыли нош в песок, а руками стали сгребать его в кучки. Время от времени они посматривали на отца и мать, отдыхавших в тени деревьев. Женщина сидела возле мужчины, почти касаясь его, скрестив ноги, — так она сидела всегда, если не было стула.
— Ивен? — сказала она тихо.
— Мне не хочется говорить об этом, Суон. Мне даже думать об' этом не хочется. Один хороший день может стать для них решающим. Это их день. Я хочу, чтобы это был всецело их день.
— Я тоже хочу, Ивен. Можно мне сказать одну-единственную вещь?
— Пусть это будет всецело их день, Суон.
— Я хочу сказать…
— Не говори этого, Суон.
— Ты же не знаешь, что я хочу сказать.
— Что бы это ни было, не говори. Не надо сейчас. Давай просто; подышим хорошим воздухом, которым дышат наши дети.
— Я люблю тебя. Это все, что я хотела сказать.
— Я знаю, Суон. Не говори больше ничего. Пусть это будет их день. Когда они проголодаются, мы будем есть сэндвичи.
— Я захватила для тебя бутылку вина.
Она порылась в корзине и достала вино. Он сел, вытащил пробку и отхлебнул глоток прямо из бутылки.
— Спасибо, что вспомнила, — сказал он.
Женщина тоже отпила из бутылки и, отставив ее в сторону, тоже легла, не очень близко к нему, но все-таки достаточно близко, чтобы они могли слышать друг друга, как бы ни говорили — тихо или громко.
— Боже мой, какие мы дураки! — сказала она.
— Да, Суон.
— Я думаю, люди все немного сумасшедшие, а почему — не могу понять.
— Давай не будем стараться понять это именно сейчас. Я хочу слушать Рэда и Еву, вот и все.
Они стали вместе слушать Рэда и Еву. Они не слышали слов — только голоса. Они долго прислушивались к детям, и их собственные голоса затихли, успокоенные голосами детей. Мужчина привстал — посмотреть на Рэда и Еву, на их тела. Через мгновение он снова опустил голову на камень и закрыл глаза, продолжая прислушиваться к их голосам, к летним голосам своего сына и своей дочери. Он лежал так, не открывая глаз, не спал, но и не бодрствовал.
— Что ты делаешь, Рэд? — сказала Ева.
— Смотрю на этот песок, — сказал Рэд.
— Дай и мне посмотреть.
— Вот, смотри. Одна песчинка.
— Где она?
— У меня на ладони. Неужели ты не видишь?
— Где?
— Вот здесь. — И он показал на песчинку пальцем.
— Вижу, — сказала девочка. — А зачем ты смотришь на нее?
— Это частичка песка.
— Покажи мне еще раз. Какая она маленькая!
— Но ведь ты ее видишь, разве нет?
— Я вижу ее, — сказала Ева. — Я вижу ее и еще много других. Она посмотрела на свои ладони, сплошь облепленные леском. Она смахнула песок с ладоней, но несколько песчинок все равно осталось. Она внимательно посмотрела на них. — Рэд, — сказала она, — а ну взгляни, сколько их у меня?