— Да.
Пока они все четверо, стоя на улице, смотрели прямо вверх на звезды, из кинотеатра вышла женщина с тремя девочками и, щурясь, от света, со смехом в голосе сказала: «Я — Мэй Уолз».
Рэд и Ева оторвали взгляд от звезд, чтоб посмотреть на трех девочек. Вскоре они все вместе играли, скакали и прыгали по тротуару, Мэй и Суон беседовали, а Ивен стоял рядом и слушал. Потом их новая знакомая, полная и крепкая и, как видно, очень сердечная женщина, предложила своим дочкам поймать ее, и они легко и быстро сделали это, взявшись за руки.
— Приходите к нам, — сказала Суон.
— А не слишком ли поздно?
— Нет. Приходите к нам, посидим на крылечке, поболтаем. Мэй Уолз и ее девочки попрощались и ушли.
— Они все — девочки, — сказала Еза, — Где же их мальчик?
— Их папа не захотел пойти в кино, — сказала женщина. — Он остался дома.
— А где другой их мальчик?
— Другого у них нет. Только отец.
— Почему он не захотел пойти?
— Не знаю. Наверно, он уже видел картину.
В Кловисе, помимо звезд, были и огни, мерцающие огни. Освещение улиц и магазинов было не очень яркое, и все-таки город выглядел весело.
Рэд услышал, как несколько человек смеются в баре. Мужчина, проходивший по улице, попросил у Ивена мелкую монету, а Ивен дал ему четверть доллара.
— Удивить хочешь? — сказала женщина.
— Нет, мама, — сказала Ева. — Человек потерял свою маму. Папа дал ему деньги, чтоб он смог найти ее.
В такси, уже почти засыпая, девочка сказала:
— Папа, когда он найдет ее?
— Завтра.
Она заснула, прежде чем такси довезло их до дому. Он отнес девочку в ее комнату, раздел и уложил спать.
Рэд стоял один в гостиной. Женщина была на веранде, в качалке.
— Может, запах камня от воды? — сказал Рэд. — Как ты думаешь? А может, он идет снаружи? Ведь весь дом из дерева. Откуда же запах камня? Здесь есть стулья, обитые кожей — гладкой черной кожей, — но здесь, в доме, нет камня.
— Запах может быть и снаружи, — сказал мужчина. — Это может быть вовсе не камень, не скала и даже не вода или, во всяком случае, не только вода. Может быть, это и вода, и трава, и листья, и земля — все, что есть вокруг живого. Ты не устал?
— Устал, папа.
Он посмотрел на отца, и глаза его улыбались, но лицо было печально.
— Мама была смешная в Кловисе. И когда она сказала, что ты удивить хочешь, и когда разговаривала с Мэй и ее девочками. Она была как-то странно смешная все время.
— Неужели?
— Она была очень смешная. Она любила там все. И она была очень грустная. Когда ты любишь все вокруг ив то же время грустен, ты от этого делаешься смешным, разве нет?
— Что ты хочешь сказать?